Монтрада. Брэндона взяли в театр актёром, а после смерти Дика, который стал бывшему милорду другом, парня единодушно выбрали главным режиссёром. Сэр Роланд, в отличие от брата, одобрил решение юноши стать артистом, вскоре приголубил племянника и начал выделять ему большущее содержание. Опальный сын аристократа стал человеком влиятельным и богатым, и ему удалось найти помещение для театра. Да какое! Красоты неописуемой! Молодой режиссёр вернул старое название своему детищу, которому собирался посвятить всю жизнь, и выпросил у дяди портрет Коршуна. Картину он повесил в личном кабинете. Все деньги и силы Брэндон вкладывал в своё дело. Он отделывал помещения дорогими материалами, скупал ценные предметы интерьера. «Эливагар» превратился в самый прекрасный и знаменитый театр города. К тому времени став уже храмом искусства, он будто выстрадал свой титул, своё счастье, свою славу. Эдельмут теперь был уважаемым человеком не только у себя на службе, но и во всём городе. Это очень сердило его отца. «Возродивший театр!» – с придыханием говорили люди, а родителю героя всегда хотелось, чтобы тот занимался чем-то серьёзным, а не возрождал «места досуга населения».
И когда Брэндон умер достаточно молодым, отец-герцог проклял «Эливагар», считая, что храм искусства дважды отнял у него сына, причём второй раз – уже навсегда. «Гореть этому театру в адском пламени, если на сцену в спектакле выйдет дворянин», – говорят, воскликнул его светлость. Именно после этого и начали ходить слухи о том, что в храме искусства творится что-то неладное. Хотя Брэндон умер от воспаления лёгких, поговаривали, что главный руководитель скончался от страха: якобы призрак красавца Коршуна бродит по коридорам, считая, что режиссёр, тёзка Монтрада, и есть его убийца. Вот за это, по легенде, герцог Эдельмут и проклял любимый театр своего покойного сына.
Главным режиссёром театра стал сын Дика.
Прошло много-много лет, потомки Дика и дальше руководили «Эливагаром», и вот настали золотые времена, когда их страдания вознаградились, и театры стали носить гордый титул храма искусства. Древний портрет так и висел в кабинете главного руководителя. С тех пор как умер Брэндон Эдельмут, на сцену ни разу не выходил дворянин: все боялись страшного проклятия герцога.
Обо всём этом и рассказал Августу Фердинанду и Генри Джордж Ричардсон, который, кстати, тоже являлся потомком Дика. История, конечно, занимательная, подумали оба, но вряд ли стоит воспринимать её всерьёз. Режиссёр, к слову, очень удивился, когда узнал, что друзья и не ведали, что настоящее имя Коршуна – Кристиан. «Странно, – пожал плечами Джордж, – а я думал, что сказал вам об этом ещё в первый день! Помнится, я тогда удивился такому совпадению: оба красавцы и оба Кристианы!»
* * *
Говорят, в день смерти Коршуна на сцене появляются капли крови, а ночью изображение убитого актёра исчезает с его портрета.