золотой перстень, что лежал на столе. В краже заподозрили чужого парня, обыскали его одежду, но перстень так и не нашли. В этот миг проснулась Звездоглазка, глянула удивленно на чужака да и говорит:
– А перстень у него во рту!
Перстень и в самом деле оказался там, парня же выгнали вон.
Прошло некоторое время. Пальте захворал корью, и в дом пришел пастор – поглядеть, что с мальчиком, ведь пастор был сведущ и в лекарском искусстве. А у названой матери хранились тогда в кладовке два свежих лосося, и она подумала: «Как быть? Дать тебе, пастор, маленького лосося или большого? Сдается, с тебя и маленького с лихвой хватит!»
Звездоглазка сидела в углу. На коленях у нее лежала щетка, и она будто бы изображала хворого мальчика. Затем появился и веник, и он будто бы изображал пастора. А Звездоглазка вдруг возьми да и спроси его:
– Дать тебе маленького лосося или большого? Сдается, с тебя и маленького с лихвой хватит!
Названая мать, услыхав эти слова, испугалась, но и разозлилась тоже. Когда пастор ушел, она сказала Звездоглазке:
– Вижу, тебе никогда не избавиться от колдовства, лопарка ты этакая! Поэтому не смей больше глазеть на меня, ведьмины твои глаза! Будешь жить в погребе под полом и только раз в день подниматься наверх – поесть, но глаза твои будут повязаны тогда толстым платком. Незачем тебе видеть людей насквозь, пока от своего поганого колдовства не избавишься.
Не очень-то красиво обошлась жена новосела с несчастной малюткой, что никому никогда худа не сделала. Но Элисабет была суеверна, как и многие другие; она твердо и нерушимо верила, что все лопари – колдуны. Поэтому она заперла Звездоглазку в темном погребе, однако же дала ей и съестное, и одежку, и постель, чтобы дитя не голодало и не холодало. У Звездоглазки было все необходимое, кроме свободы, любви, общения с людьми и дневного света.
Новосел уехал из дома, а Звездоглазка сидела в погребе. Не очень-то это весело, но не так уж и скучно. Девочка была там не одна, а с целой компанией: старая толстая палка, с которой она играла, разбитый кувшин, деревянный чурбан да стеклянный сосуд без горлышка. Палка изображала мать, кувшин – отца, чурбан – ткацкий челнок, стеклянный сосуд – трех названых братьев. И все они, кроме палки, жили в пустой бочке. Все в бочке занимались своим делом, Звездоглазка пела им, а мыши и крысы – слушали ее песни.
У Лису, жены новосела, была соседка по имени Мурра. Как-то за день до Рождества обе женщины сидели в горнице и толковали про колдовские фокусы лопарей. Хозяйка дома вязала шерстяные рукавички. Симму играл с медными монетками, Пальте толок осколки кирпича, а Матте обвязал веревочкой кошкины лапки. И тут вдруг они услыхали, как в погребе, укачивая ткацкий челнок, поет Звездоглазка:
Матушка перебирает,
Разговаривая, спицы.
Симму на полу играет —
Любит с медью он возиться.
Матте вяжет кошке лапки
И толчет кирпичик Пальте…
Солнце светит из-под лавки,
И