что если бы не его задержка, то и им не пришлось бы подниматься в полнолуние из метро. Хотя… Был же еще Кубрик…
– Да не хороню я. Но все равно в полнолуние выйти – это, знаешь…
– Знаю, сам только что оттуда. И ничего, как видишь.
– А что там с Кубриком, говоришь? Плач детский? У Нагатинской?
– Так Лось сказал.
– Интересно. Эта станция ведь заброшена, – задумчиво хмыкнул Казимир.
– Да, но ребенка-то он слышал на поверхности. В руинах.
– Как же так? Погоди… – Казимир послюнил указательный палец и извлек из внутреннего кармана своего старого военного сюртука сложенный вчетверо лист плотной бумаги, испещренный мелкими надписями.
Листок выглядел довольно потрепанным, и не случайно: на нем Казимир, еще будучи сталкером, нарисовал карту их мира. Это была схема-путеводитель Московского метрополитена. Очень похожая на те, которые печатали когда-то в другой жизни на оборотной стороне рекламных проспектов или вешали в вагонах электропоездов. Только карта эта отражала реальную действительность их новой эры. Там были отмечены станции Ганзы, к которым относилась и Тульская. Красная линия коммунистических станций. Полис и Четвертый рейх, где окопались неофашисты. Значились обвалы, затопления, различные угрозы. Белые пятна, которые предстояло исследовать. Периодически Казимир вносил туда коррективы, когда где-то менялась власть или жилая станция становилась вымершей, как это случилось, например, давным-давно с Тимирязевской, опустошенной лавиной крыс. Напротив Тимирязевской, правда, у Казимира стоял вопросительный знак, потому что о ней ходили разные слухи… Поговаривали, что у сожранной крысами станции появились новые обитатели.
Многие и очень многие желали иметь такую карту, где во всех подробностях было видно, что ждет их на той или иной станции, в том или ином тоннеле. К Казимиру порой приходили делегации от различных группировок, диггеров, охотников и сталкеров. Он продавал копии своей карты, тем и жил. Благо в среде сталкеров и охотников у него был большой авторитет, что позволяло старику своевременно узнавать от них о тех или иных изменениях в геополитике подземного мира или возникающих угрозах. И конечно, вносить поправки.
– Вот посмотри, – сказал он деловито, развернув карту. – Мы вообще когда последний раз Нагатинскую проверяли? Глухой кордон стоит, и все. А что, если она опять населена?
– Это кем? – Сергей скептически усмехнулся. – Кто ее мог заселить? Разве не через нас они должны были туда пройти?
– Не обязательно. Могли с Автозаводской, через Каширскую, Варшавскую, Нахимовский проспект.
– Ну вряд ли… С Автозаводской, вот тут, пути на поверхность выходят. – Сергей ткнул пальцем в карту.
– И что? Неужто невозможно пройти этот участок?
– А смысл? Не проще через нас? Мы же не красные, договориться можно.
– А если причины были?
– Да какие там причины? – отмахнулся Бум.
– Ну хорошо, упрямый ты наш. Откуда тогда детский