и остальные корабли. Караван растянулся на целую милю; временами суда сближались на четверть кабельтова, и Шелтон мог без трубы разглядеть разбойные рожи на борту «Мэйфлауэра» или «Утенка». Впрочем, на палубе «Амелии» тоже не наблюдалось благородных дам и кавалеров.
– Приготовиться к повороту, – распорядился он, наблюдая за маневрами флагмана. Сегодня ветер был не противный, дул в левый борт, и корабли двигались галсами, поворачивая то к земле, то в открытое море.
Том Белл повторил команду. Голос у него был зычный, слух – отменный; хоть шепотом говори, а ни единое слово капитана не пропадет. Белл давно плавал с Питером и считался в компании «Шелтон и Кромби» одним из самых надежных людей, а к тому же отличным канониром. Как многие на «Амелии», в былые годы он принадлежал к Береговому братству, прощание с которым обычно кончалось пулей в лоб или петлей на шее. Были, однако, парни поумнее прочих – эти, сколотив капиталец в тысячу-другую песо, оседали на берегах Барбадоса и Ямайки, покупали землю и рабов, разводили сахарный тростник и гнали на продажу ром. Белл выбрал другое: завязав с пиратским промыслом, открыл в Порт-Ройяле таверну, а заодно женился. Но оказалось, что к сухопутной жизни он не приспособлен, так что пришлось оставить заведение на оборотистую супругу и опять пуститься по волнам, уже в качестве честного морехода. Но как резать глотки, Томас Белл не позабыл и доказал это многократно, когда «Амелии» случалось не поделить море с испанцами.
– Живее, каторжные вши! – ревел он сейчас, гоняя палубную команду. – Все на бакборт! Брасы тяни, поворачивай на ветер! Ты, чертов ирландец! Тяни, говорю, или расстанешься с зубами!
Ирландцев на борту было двое, Ник Макдональд и Ник Макконехи, оба нанятые Батлером вместе с другими молодцами, пополнившими экипаж «Амелии». Парни неуживчивые и хвастливые, но Шелтон питал надежду, что в драке они себя покажут. Для управления кораблем и пальбы из пушек ему хватало пяти десятков человек, но в дальнем походе могло случиться всякое, от абордажа до боя на суше и штурма укреплений. Так что Батлеру, имевшему опыт в подобных делах, поручили набрать дюжину-другую искателей удачи из того лихого люда, что ошивался в гавани Порт-Ройяла. Теперь на борту «Амелии» было восемнадцать висельников, и капитан присматривал за ними в три глаза. Он не собирался допускать их к сокровищам инков, если такие найдутся, и твердо решил положить эту банду под испанскими пулями. Но желательно с толком.
Пим, сын Пима, крутанул штурвал, захлопали, принимая ветер, паруса, и «Амелия» повернула к далекому берегу. Колокол пробил два пополудни, утренняя вахта кончилась, и на квартердек поднялся Мартин Кинг – как всегда, подтянутый и аккуратный. «Хорошая пара для Лиз, – подумал Шелтон, – такой же светловолосый и голубоглазый. Милые будут у них детишки – если, конечно, Мартин не сложит голову в этом походе».
За вторым помощником шел Дик Сазерленд, рулевой на смену Пиму. Приложив к виску два пальца, он буркнул: «Сэр…» – и направился к штурвалу. Сазерленд был человеком основательным,