перестал носить, – он умолк, а потом добавил: – Ну, в общем, как говорила своей подруге наша Наташка Смолина: «Этот Орлов, между прочим, такой симпатичный!»…
Егор обомлел. Во-первых, от неприкрытой зависти в голосе друга, а во-вторых, потому, что по привычке продолжал числить себя чуть ли не уродом, который не может понравиться ни одной девчонке. И вот такое интересное открытие!
– И не делай, пожалуйста, вид, будто первый раз это слышишь, – обиженно прогудел Никифор. – Правда, Смолиной все равно больше нравится Брэд Питт, кто-то там еще и Заславский из девятого «Б». Короче, ты у нее в конце списка.
«Я-то, может, в конце, а Коржика в него вовсе не занесли, и это его сильно гложет», – без большого труда разобрался Егор.
– Вот ты мне ответь, – продолжал Никифор. – Почему Мара на тебя даже не глядела? Ты для нее как бы пустое место. А со мной…
– Потому что ты не умолкал, – пояснил Егор.
– Потому что ей со мной интересно, – пропустил его выпад мимо ушей Коржиков.
– Да я разве против? Пожалуйста.
– А даже если и был бы против, без разницы! – Никифор едва не упустил в воду весло. – Эта девчонка не на тебя, а на меня глаз положила.
– Слушай, я ни на что не претендую, – едва сдерживался от душившего его смеха Егор.
Коржиков свирепо скрипнул зубами:
– Не претендуешь, значит? Девчонка, скажешь, не супер? – У него стало такое лицо, что дальше только дуэль, смертельный поединок до последней капли крови, в ходе которого он уж докажет Егору несравненную привлекательность Мары.
– Да красивая, очень красивая, – поторопился остудить его тот. – Только не в моем вкусе.
– Чем это, интересно, она не в твоем вкусе? – остервенело рванул на себя весло Никифор.
– Ну-у, Мара блондинка, а мне больше брюнетки нравятся.
Никифор презрительно хохотнул:
– Значит, Смолина в твоем вкусе?
– Нет. Она мне тоже не нравится, – признался Егор.
– Почему? Она же брюнетка.
– Да. Но какая-то не такая. «Разве можно сравнить ее с Зоей Гайли, – добавил он про себя. – Только бы с ней все действительно было в порядке», – вновь охватила его тревога. И хотя он был уверен, что кудесник и преданная Белка глаз не спустят с дофины, пока ситуация в Башне хоть чем-то ей угрожает, на сердце опять заскребли кошки. Впрочем, быть может, он просто очень соскучился по Зое. Но Коржик ведь не поймет.
– Ты, Граф, сам не знаешь, что хочешь. Определись сперва со своими пристрастиями, а потом выбирай, – тоном умудренного опытом покорителя женских сердец дал совет Никифор.
– Да я покамест особо не тороплюсь. Это ты уже выбрал…
– Какой ты, Граф, еще молодой и наивный, – свысока поучал Коржиков. – Запомни: не мужчина женщину выбирает, а женщина – мужчину. Непреложный закон природы.
Он собирался добавить еще что-то мудрое, но тут за их спинами послышался жуткий рев. Оглянувшись, они увидели: это орет дядя Федя.
– Ну, Граф, держись. Ща нам вломят по полной, – обреченно констатировал Никифор.
Федор