Джен знала и любила.
– Ну, что скажешь? – взволнованно спросила Аманда, нанося кисточкой на скулы последний штрих и поворачиваясь к дочери. – Как, по-твоему, я сойду за человека или я по-прежнему похожа на старую ведьму?
Она старалась говорить шутливо, но в ее глазах блестели слезы, и Джен захотелось как-то подбодрить мать.
– Ты похожа на саму себя, мама, – сказала она, чувствуя, что от волнения у нее запершило в горле.
На ее глазах произошло настоящее чудо, и Джен была от души благодарна тем силам, которые сделали это удивительное превращение возможным. Аманда взяла себя в руки – и это было главным. Первый шаг к выздоровлению был сделан.
– О господи, мама, как же я тебя люблю! – воскликнула Джен, порывисто обняв мать. Та смущенно улыбнулась, умело подправила помадой губы и, побросав в сумочку необходимые мелочи, защелкнула замок.
– Я готова, – заявила она, вопросительно глядя на дочь. Сама Джен была в красном платье с черным пояском, которое она очень любила и надевала обычно на Рождество. В этом платье, с золотыми сережками в ушах, Джен была обворожительной и милой.
Джен взглянула в зеркало. Мать и дочь были очень похожи, и Джен с гордостью сказала себе, что сейчас они выглядят скорее как две сестры, а не как мать и дочь. И о том же – с гордостью и нежностью – подумала и Аманда.
– Я люблю тебя, Джен. Ты очень хорошая и добрая девочка, – прошептала Аманда, поворачиваясь к двери. Ей все еще не верилось, что они куда-то идут и что Джен удалось-таки уговорить ее отказаться от своего добровольного заточения. В глубине души Аманда продолжала сомневаться, правильно ли она поступает, но она твердо решила, что не изменит своего решения. – Мы ведь ненадолго? – спросила она, доставая из шкафа норковую шубку. В последний раз Аманда надевала ее на похороны Мэтта, но сейчас она усилием воли заставила себя не думать об этом. – Договорились?
– Я отвезу тебя домой, как только ты захочешь, – торжественно пообещала Джен. – По первому твоему слову.
– Хорошо, – кивнула Аманда. – Ну что, пошли?
В эти минуты Аманда выглядела такой молодой, хрупкой, взволнованной. Выйдя на крыльцо особняка, она быстро обернулась назад, словно прощаясь с кем-то, но прощание это было очень коротким. Потом она резко подняла голову и стала спускаться по ступенькам.
Глава 3
Подготовка к рождественской вечеринке в салоне Джека началась с самого утра. Над входом развесили гирлянды флажков, в витринах – венки из пальмовых веток, а в центре зала установили серебристую красавицу ель, привезенную из Колорадо. Ровно в четыре салон закрылся, и служащие начали украшать елку шарами, золотыми звездами и шелестящим серебряным «дождем».
Джек, спустившийся в зал в начале шестого, был очень доволен.
– Я знаю, – вздохнул он, – что, с точки зрения «зеленых», живая елка – это преступление перед человечеством, но что поделать – я их обожаю. Посмотрите на нее – настоящая красавица! А пахнет-то, пахнет-то как! Чувствуете? Снегом