новыми веяниями в музыке, один из тех, кто познакомил американскую публику с хорошей музыкой. Он создал собственный оркестр и разъезжал с ним по дорогам Америки, которые называл «дорогами Томаса». Летом на открытом воздухе устраивал концерты серьезного содержания. («Наконец-то, – говорил он, – мы избавились от корнета».) Он был душой Майского фестиваля в Цинциннати, а также отвечал за организацию концертов, посвященных столетию Филадельфии в 1876 году. (К торжеству он заказал Вагнеру специальное сочинение. Вагнер согласился, но запросил высокую цену, которую ему и заплатили. Однако композитор прислал лишь «Большой торжественный марш». Томас совершенно справедливо расценил «Марш» как халтуру и так и не простил это Вагнеру.) Во время поездки в Европу Томас навестил своего старого друга Франца Штрауса. Там ему и показали рукопись симфонии, которую он сразу согласился исполнить.
Первое исполнение в Германии состоялось через месяц после премьеры в Америке, 13 января 1885 года, под управлением Франца Вюльнера. Штраус уехал в Кельн на репетиции и писал оттуда родителям: «Папа удивится, когда услышит, как современно звучит симфония. Возможно, в ней многовато полифонии. Но все так гармонично сменяет одно другое, что слушать приятно».[47]
И тут Штраусу необыкновенно повезло. Заместитель Бюлова Манштед был отозван в Берлин и возглавил филармонический оркестр, «чтобы концерты на открытом воздухе проводить в помещении», как недовольно выразился Бюлов. У Бюлова освободилась вакансия, и его осаждали претенденты, среди них – Вейнгартнер и Малер. Но у Бюлова были другие планы. Он спросил Шпицвега, не хотел бы Рихард Третий занять этот пост. (Так он называл Штрауса. Рихардом Первым был Вагнер. Ну а после Вагнера он никого не мог назвать вторым. Так появился Рихард Третий.)
Удивительно, что Бюлов пошел на такой шаг. Штраус не был дирижером, по крайней мере пока, и Бюлов ничего не знал о нем как об исполнителе, не говоря уже о роли наставника оркестра. Может быть, Бюлов действовал по наитию? Или чувствовал, что может научить этому композитора? Или ему просто нравился Штраус как личность и он хотел, чтобы молодой человек был рядом? Возможно, сыграли роль все три причины. Как бы то ни было, но он сделал Штраусу это предложение. Штраус ответил, что это «невероятная и радостная неожиданность» и что для него это была бы «очень желанная и полезная должность». Он выразил скромную надежду, что хотя бы «иногда сможет проводить предварительные репетиции». Больше всего его привлекала возможность «присутствовать на всех ваших репетициях и тщательно изучать вашу интерпретацию шедевров симфонической музыки».[48]
Бюлов рекомендовал кандидатуру Штрауса герцогу Мейнингена, назвав его «необычайно одаренным молодым человеком» (а также упомянув, что он внук известного пивовара Пшора), «единственным недостатком которого является молодость». Зная, что дочь герцога, принцесса Мария, в вопросах музыкальной жизни города имеет на отца влияние,