авиастанции, канадец, поздравил меня с хорошим шоу. Позднее я получил от него разнос за то, что не проверил условия перед взлетом в Мартлетсхэме. Порицание было заслужено, и я извлек для себя еще один ценный урок.
«Бленхейм» был не слишком сильно поврежден. Этот инцидент имел одно хорошее последствие для эскадрильи. Мы все теперь знали, что на «бленхейме» можно сесть «на живот» и не взлететь при этом вверх в облаке дыма.
Вскоре Гомеза перевели на штабную работу, а сменил его сквадрэн-лидер новозеландец Маклеан. Мак продолжил поддерживать мораль и дух 29-й на высоком уровне. Это было трудное время для всех командиров эскадрилий ночных истребителей «бленхейм», поскольку наши товарищи на своих «харрикейнах» и «спитах» вели тяжелые бои с противником в дневном небе над Францией, прикрывая отступление союзнических армий и участвуя в спорадических поединках над восточным побережьем и конвоями. Как только Мак прибыл, в дверях его канцелярии появилась делегация офицерского состава, требующая перевода в эскадрильи дневных истребителей. Его ответом было:
– Если я могу терпеть это, то можете и вы. Придет и наша очередь, так что давайте приложим усилия, чтобы к этому времени эскадрилья действительно была в наилучшей форме.
В течение всех первых месяцев 1940 г. мы продолжали развивать тактику ночного боя, хотя все еще не имели никаких бортовых радаров. Непрерывными тренировками мы улучшили приемы наших «кошачьих глаз»,[46] действуя над линиями патрулирования из сигнальных огней и совместно с зенитными прожекторами. Наши патрульные полеты на закате и рассвете из Мартлетсхэма были также усилены из-за вражеских трусливых и бессмысленных бомбежек и пулеметных обстрелов некоторых наших беззащитных прибрежных плавучих маяков. Я возглавлял один из таких рассветных патрулей из двух «бленхеймов», в другом самолете был наш относительно новый пилот по фамилии Сисман. Мы уже патрулировали в течение некоторого времени, когда он прокричал по радиотелефону:
– Самолет слева, приблизительно в восьми километрах!
Передвинув вперед рычаги секторов газа, мы сделали широкий разворот, скользя над гребнями волн, и я также увидел вдали «Юнкерс-88», летящий параллельно нашему прибрежному конвою. Между Сисманом и мною началась гонка, кто первым сможет добраться до врага. Бедные старые «бленхеймы» скрипели каждой заклепкой, поскольку мы дали полный газ. Мой бортстрелок Харрис развернул свою турель и выпустил несколько коротких пробных очередей из пулемета «виккерс», и, когда я также проверил свое вооружение, мог видеть дымные шлейфы за подфюзеляжным пулеметным контейнером Сисмана, так как он делал то же самое. Нам оставалось еще 4 или 5 км, и дистанция постепенно сокращалась, когда «Юнкерс-88», должно быть, увидел нас. Он отвернул, направляясь обратно к побережью Бельгии или Голландии. Его выхлопные патрубки выбрасывали черный дым, словно он работал на угле, и было очевидно, что скоро он уйдет от нас. Сисман и я излили множество проклятий,