в абвере и являвшегося участником оппозиции, который очень хорошо знал их обоих, сказанное выше было характерно лишь для некоторых этапов деятельности Сопротивления. Во время кризиса 1938 года, когда Канарис впервые позволил Остеру создать в абвере фактически оперативный штаб Сопротивления, руководитель абвера был в результате «увлечен» деятельностью Остера значительно далее того, чем тот пошел бы сам. Затем, однако, они поменялись ролями. Канарис отчаянно боролся за сохранение мира, в то время как Остер считал, что это может привести к «увековечению» нацистского режима; поэтому на этом этапе Канарис был явно более активен. Когда началась война, Остер вновь вышел в лидеры, действуя активно, напористо и целенаправленно. Канарис продолжал внимательно следить за развитием обстановки, был в курсе всех дел оппозиции и неизменно откликался на любые просьбы о помощи и содействии. Иногда он принимал участие в происходящем и непосредственно, действуя либо вместе с группой Остера, которая не прекращала борьбы ни на минуту, либо самостоятельно, ведя своего рода «борьбу умов» со своими противниками из СС. Однако с сугубо техническими деталями работы, которыми занималась группа Остера, Канарис ни в коей мере не соприкасался.
В подобных обстоятельствах пути этих людей подчас пересекались, и порой не обходилось без конфликтов. Люди, столь разные по характеру и темпераменту, не могли работать в полной гармонии даже при самых благоприятных обстоятельствах; к тому же у них были расхождения по ряду очень важных вопросов. Порой недостаточно принимается во внимание тот факт, насколько сдержаннее и осторожнее был Канарис по сравнению с Остером. Помимо расхождений по проблеме войны и мира, они придерживались разных точек зрения и в вопросе, который был постоянным яблоком раздора среди оппозиции: хорошо или плохо, разумно или ошибочно попытаться убить Гитлера? Остер принял для себя окончательное решение еще год назад, когда он поддержал тайные планы Гинца организовать специальную группу «коммандос», которая должна была убить фюрера, а не арестовать его. Канарис был противником Остера в этом вопросе из–за своего неприятия насилия в принципе. Основываясь на таком подходе, Канарис совершил очень крупную, возможно роковую, ошибку, отказавшись от наделения абвера такими «исполнительными» правами, как право на арест и суд в особых случаях. Возьми он такие полномочия, это дало бы возможность создать своего рода силовой аппарат с полицейскими функциями, который мог бы эффективно противостоять силам СС в случае переворота. Оставшиеся в живых участники оппозиции постоянно упрекают Канариса в этой ошибке, в том, что он не воспользовался той реальной возможностью, которая у него была.
Адмирал вновь оказался слишком щепетильным. Для него все это сильно смахивало на откровенную охоту за людьми, поэтому он и не захотел допускать ничего подобного.
Хотя Канарис лично и был противником организации убийства Гитлера, он понимал, что именно этот вариант в глазах все большего числа