все же никогда не занимался.
– Ари говорила еще что-нибудь странное? – спрашиваю я Кэлли.
Она пожимает плечами.
– Мы с ней не разговаривали с конца десятого класса.
Я молчу, пока Кэлли стягивает с себя футболку с надписью «Пенсильванский чемпионат по вращению жезла», в которой спала. Она замечает в зеркале мой взгляд и краснеет. Наверное, забыла, что мы уже десять лет как не переодевались друг перед другом.
Я отвожу взгляд, пока Кэлли натягивает топик.
– Что между вами произошло? – спрашиваю я.
– О чем это ты?
– О вас с Ари. Вчера ночью ты сказала: «Я так перед ней и не извинилась».
Не могу сознаться Кэлли о том, что знаю: она удалила Ари из друзей на «Фейсбуке», – не признавшись притом, что следила за ней все эти годы как ненормальная.
Она возится с пучком на голове. Ей явно стыдно.
– Ничего такого не случилось. Я на ней срывалась, и она в конце концов от этого устала, как я поняла.
Я поднимаю брови.
– И все?
Кэлли пожимает веснушчатым плечом.
– После того как ты уехала, моей лучшей подругой автоматически стала она. Она была такой приставучей, что это действовало мне на нервы. – Кэлли вздыхает, поправляя челку. – Короче, если это и правда – то, чем она занималась в Мейсоне, – в нашей компании она об этом никому не рассказывала. Никто бы не смог сохранить такое в секрете.
– Кто-то ведь должен был знать, – говорю я. На меня наваливается безысходность. Я скорее выколю себе глаза, чем постучу в дверь к Мэри Дюрелз и спрошу, кто ей сказал, что Ари себя продавала.
Кэлли поднимает голову и какое-то время молчит.
– Есть один способ это выяснить, – говорит она. – Можно самим поехать на стоянку грузовиков, поспрашивать, видел ли кто-нибудь Ари.
Вероятно, это пустая трата времени. Остальные девушки, промышляющие на стоянке грузовиков, после выхода сегодняшней газеты с лицом Ариэль на первой полосе сбегут из страха перед полицией и, скорее всего, не появятся там еще несколько дней. Ну а кто останется, явно не станет болтать. И уж тем более – с нами.
Но тюрьма округа Фейетт находится как раз по дороге к стоянке грузовиков. Когда Джослин навещала отца той ночью, она могла оставить зацепку, по которой ее можно отыскать.
– Конечно, – говорю я, – можно начать оттуда.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не подпрыгивать на месте, пока Кэлли просит у Мэгги минивэн. У меня хорошее предчувствие. Из тюрьмы я уеду только с номером или адресом сестры. Мне просто надо убедить Кэлли остановиться там по дороге домой из Мейсона.
Мэгги просит нас не обедать ни в каких кафе, потому что у нее осталось много холодной нарезки, которую иначе придется выкинуть к концу недели. Мы машем ей на прощание с подъездной дорожки, пока она не отходит от окна гостиной. Я пристегиваюсь и тянусь в карман за плеером. Кэлли смеривает меня косым взглядом.
– Ты его так часто слушаешь, – говорит она.
Я пожимаю плечами.
– Помогает отстраниться от шума.
Кэлли морщит