киваю.
– Э-э-э… – я пытаюсь подобрать слова, – а как насчет Аннетт, жены Гленна? Она приходила попрощаться?
Сочувствие на лице Ванды сменяется невыразимой жалостью. Конечно же, мама не приходила.
– Аннетт до сих пор числится его ближайшей родственницей, – отвечает она. – Насколько мне известно, она здесь не появлялась много лет. Номер, по которому мы пытались с ней связаться, был рабочим. Видимо, там ее тоже уже нет.
Я киваю, киваю, киваю. Не стану говорить незнакомке, что это единственная информация, которую я получила о родной матери за много лет.
Когда я была маленькой, мама не рассказывала о бабушке, потому что в свое время убедила нас с Джос, что ее родители умерли. Когда бабушке сообщили обо мне, она, кажется, не удивилась моему существованию или тому, что мама нам врала.
– Скажу тебе то же, что и твоей сестре, – Ванда наклоняется вперед. – Мне запрещено разглашать информацию о семьях заключенных, но номер телефона гостиницы «Блэк-рок» находится в публичном доступе, и я не могу запретить тебе звонить туда и спрашивать об их бывшей сотруднице.
«То же, что и твоей сестре». Ноги подкашиваются, как будто кто-то подошел сзади и с размаха ударил меня по ним бейсбольной битой.
– Сестра… спрашивала, как найти маму? – спрашиваю я.
Ванда моргает, как будто в желании моей сестры увидеть маму нет абсолютно ничего необычного. В другой семье, наверное, так оно и есть.
– У тебя все хорошо? – Ванда хмурится.
– Да, просто… – Просто меня сейчас стошнит. – Неважно. Спасибо.
Просто Джослин ненавидела маму и все-таки нашла время, чтобы спросить о ней. Просто сестра точно знала, куда я поеду, если вернусь, и даже не сподобилась позвонить.
У двери я вспоминаю повод, который использовала, чтобы убедить Кэлли сюда заехать. Я поворачиваюсь, скручивая лодыжку. Меня трясет. Кэлли была права, когда сказала, что сестра меня только разочарует.
– От папы остались какие-то вещи? – спрашиваю я Ванду. – В смысле, личные вещи?
Она хмурится.
– Мы их обычно выкидываем, если семья не просит вернуть. Подожди, я позвоню офицеру из его блока.
Я сую руки в карманы толстовки, чтобы согреться. От ледяного дыхания кондиционера волосы на затылке встают дыбом. Я думаю о Кэлли, которая сейчас сидит в машине под раскаленным полуденным солнцем.
Мне становится стыдно, но не настолько, чтобы уйти отсюда без папиных вещей. Иначе она станет меня подозревать.
Ванда вешает трубку и предлагает мне присесть и подождать. Я тяну руку к заднему карману, чтобы достать мобильник и предупредить Кэлли, что приду через несколько минут, но вдруг осознаю, что у меня нет ее номера.
Тогда я перевожу взгляд на крохотный телевизор в углу под потолком. Показывают местные новости.
И тут, только потому, что мне неинтересно слушать банальный репортаж о наступающей жаре, я улавливаю короткий заголовок в бегущей строке внизу экрана.
Федеральный апелляционный суд заслушает новые доказательства