«партией Долины».
Все закрутилось всерьез в начале 1466 года, когда гонфалоньером справедливости, то есть главой Синьории Флоренции, на выборах по новой системе оказался Никколо Содерини. Вот когда понадобились усилия его брата Томмазо и двух умнейших женщин – Лукреции и Дианоры Торнабуони. Они сумели направить бурную энергию Никколо в ораторское русло. Этот Содерини был идеалистом, способным завести толпу словами о свободе и увлечь ее, только вот не знал куда. Благие порывы попросту ушли в песок. Когда его команда после двух месяцев работы в Синьории уходила, сдав дела следующим, кто-то написал на двери: «Девять ослов разошлись по домам».
Но это оказалось лишь началом.
В марте умер миланский герцог Франческо Сфорца, друг Козимо Медичи. Власть в Милане предстояло поделить (или захватить) одному из беспокойных братьев герцога или его сыну Галеаццо. Ни один из вариантов спокойствия соседям не обещал. Франческо Сфорца не был белым и пушистым, но о его сыне Галеаццо говорили, что он жесток до зверств.
Пьеро Медичи почувствовал себя в ловушке. Самый сильный его союзник Франческо Сфорца умер, чего ждать от нового герцога, неизвестно, а дома во Флоренции партия Холма все сильней.
И тогда Пьеро доказал, что он может мыслить непредсказуемо для противников.
– Лоренцо нужно ехать в Неаполь.
Лукреция давно помогала мужу, взяв на себя большую часть дел, ее еще Козимо Медичи называл «единственным мужчиной в доме», но не потому, что замашки имела мужские, напротив, мать Лоренцо и Джулиано была исключительно женственна, внешне тиха, но все, и не только в семье, знали, что это не мешает ей иметь стальную волю и блестящий ум. Но сейчас даже она не поняла мужа:
– Куда? К королю Ферранте?!
Лоренцо вспомнил другое:
– Там Ипполита Мария Сфорца. Если с ней ничего не случилось, то не случится и со мной.
Семнадцатилетний юноша отправился к одному из самых жестоких и непредсказуемых правителей, чтобы заручиться его поддержкой для семьи Медичи.
Опасно? Конечно, Неаполитанское королевство сильно, хотя королю Ферранте постоянно приходится защищать свою власть в том числе в борьбе с собственными баронами. Он внебрачный сын того самого сначала усыновленного, а потом «разусыновленного» Альфонсо Арагонского. Пока на троне в Неаполе сидел сам Альфонсо, все терпели, но у короля не имелось законных наследников, и он оставил престол бастарду. Этого не признали ни Европа, ни часть собственных неаполитанских баронов.
Жан Анжуйский тоже сделал попытку отобрать трон, и почти победил, но первая супруга короля Ферранте королева Изабелла сумела не только собрать деньги для наемников, но и переманить на свою сторону своего дядю – одного из нападавших кондотьеров. Это позволило Ферранте победить и заложило основу его коллекции. К счастью для Медичи, в нее не входил Жан Анжуйский.
Правители Европы отнюдь не отличались кротким нравом, одни вешали неугодных, топили, сжигали, закапывали в землю живьем,