при подстрекательстве иностранцев. Похитители уже пойманы, как вы, я думаю, знаете, и он был очень удивлен, что ошибся в своих заключениях. Он тут же послал за мной и заставил рассказать, как произошла кража; после этого сказал мне: «Я был уверен, что это дело рук иностранцев». Я не сказал, что иностранцам не нужны пять старых знамен. Так закончилось это дело. Он не сказал мне ни слова о вас, но ясно, что вас оклеветали»44.
Аракчеев не стал оправдываться. Вместо этого он попросил за своего брата, который был уволен со службы одновременно с ним. «Теперь его считают виновным из-за меня, и, как молодой человек, он оказался праздным и отстраненным от службы. Так как караульный и офицер караула оправданы военным судом, я слезно прошу ваше императорское высочество ходатайствовать перед императором о прощении и о возвращении моего брата на службу, ибо он молод и мог бы работать и пожертвовать жизнью за то, чтобы вернуть все милости, оказанные нашей семье»45.
Аракчеев не сразу покинул Санкт-Петербург. Как только он утратил свое влияние, многие попытались свести с ним старые счеты и вспоминали нанесенные обиды; это касалось даже тех, кто почти не имел к нему отношения. Одно из таких обвинений было предъявлено Ревизионным департаментом. Аракчеева обвиняли в халатности, проявленной при покупке негодных лошадей для гвардейского батальона и при ремонте казарм того же батальона. Аракчееву было приказано защищаться, но доказательства, приведенные обвинением, оказались такими неубедительными, что в конце концов обвинение сняли.
Однако старые враги не унимались. Они неотступно преследовали его, возможно опасаясь, что он снова может вернуться к власти. В следующем году он едва не был повержен Кутайсовым, одним из его непримиримейших врагов из самого близкого окружения Павла, и ему удалось избежать серьезных неприятностей лишь благодаря своему старому другу Котлубицкому. По своему происхождению Кутайсов был турком. Еще мальчиком его взяли в плен во время войн 1770-х гг. Екатерина подарила его Павлу, чтобы он выполнял роль лакея. Павел послал Кутайсова ко двору Людовика XVI для изучения медицины и парикмахерского искусства, но его влияние на императора не ограничивалось этими сферами. Со времен Гатчины он и Аракчеев постоянно соперничали и никогда не упускали возможности опорочить друг друга в глазах Павла. На этот раз Кутайсов случайно узнал, что Аракчеев воспользовался своим служебным положением, чтобы привлечь солдат артиллерии к строительству своего дома в Грузине. Он донес об этом Павлу, и тот тут же отправил к Аракчееву адъютанта, который должен был во всем разобраться. Котлубицкий узнал об этом и указал адъютанту окольный путь в Грузино, а тем временем отправил по прямому пути своего кучера с письмом, в котором предостерегал друга и просил по прочтении сжечь. «Скажи ему, что я не сжег письмо, а съел его в твоем присутствии», – воскликнул Аракчеев со слезами благодарности. После этого он действительно проглотил бумагу на глазах у испуганного посы�