пока Дмитриевский, вскрыв пакет, отправился с докладом к Стесселю.
Генерал давно уже мирно почивал, спали и все его домашние. Пришлось долго ждать, пока наконец сонный денщик открыл дверь. Но будить генерала он не решился.
Подполковнику пришлось самому осторожно стучать в дверь генеральской спальни.
На стук вышла Вера Алексеевна. Узнав, в чём дело, она с деловым спокойствием осведомилась, кому уже известно о нападении японцев, и предложила Дмитриевскому немедленно сообщить о случившемся генералу Белому, командирам дивизий, Рознатовскому, вызвав всех их немедленно в штаб.
Подполковник, привыкший к частым вмешательствам генеральши в служебные дела, только почтительно поддакивал всем её распоряжениям.
Отпустив Дмитриевского, Вера Алексеевна отправилась будить мужа.
Начало войны с Японией не особенно взволновало её: она с мужем проделала недавно Китайский поход[21], доставивший её мужу славу, чины, ордена, ореол героя. Поэтому она так спокойно восприняла известие о войне.
Разбуженный супругой, Стессель реагировал на сообщение о войне совершенно иначе. Он стал задыхаться от волнения, его начала бить нервная лихорадка, и он никак не мог сразу одеться.
Вера Алексеевна знала, что её муж подвержен в тревожные минуты приступам паники, совершенно теряя самообладание и из бравого генерала превращаясь в мокрую курицу. В такие минуты её присутствие было для него совершенно необходимо. Она подошла к мужу и ласково поцеловала его в лысину.
– Успокойся, Анатоль. Возьми же себя в руки. Я уже приказала вызвать в штаб Фока[22], Кондратенко[23], Белого и Рознатовского. Ты с ними посоветуешься, и всё будет хорошо, – уговаривала она мужа.
Генерал постепенно успокоился, поцеловал своего «начальника семейного штаба» и уже зычным командирским голосом приказал денщику подать шинель. Вера Алексеевна до дверей проводила мужа и набожно перекрестила его на дорогу.
Шагая по тёмной улице, Стессель чутко прислушивался к ночным шорохам города. Над Артуром стояла тихая туманная ночь. Город был погружён во тьму и мирный сон, только собаки заливисто лаяли в китайской части города да изредка ветер доносил звуки музыки из морского собрания.
– Танцуют… – грубо выругался Стессель. – Японцев прозевали за танцами, шаркуны паркетные!
В штабе Стессель застал Рознатовского и Дмитриевского. Вполне войдя уже в роль полководца, генерал поздравил их с началом военных действий и, заметив волнение своего начальника штаба, сухо сказал ему:
– Ваше превосходительство, теперь не время нервничать, когда коварный враг напал на русскую твердыню на Дальнем Востоке. Возьмите себя в руки.
Было ровно два часа ночи.
Вечеринка у Белого сильно затянулась. После ужина, несмотря на поздний час, молодёжь продолжала усердно отплясывать, а старшие всё ещё хлопали картами по зелёному сукну. Тахателов, соскучившись за картами, присоединился к танцующим, возбуждая общее