на Утёс из города можно было, или перевалив через Золотую гору, или в объезд её. Обе эти дороги были длинны и извилисты, что делало сообщение Утёса с городом довольно затруднительным.
Большая сложность управления огнём такой батареи, как батарея Электрического Утёса, заставляла назначать на неё командиров из числа наиболее опытных и знающих офицеров крепостной артиллерии.
В момент начала военных действий батареей на Электрическом Утёсе командовал капитан Николай Васильевич Жуковский, который жил здесь же. При батарее были также квартиры для двух младших офицеров – штабс-капитана Чижа и поручика Борейко.
Двадцать шестого января батарея номер пятнадцать Электрического Утёса целый день была занята приёмкой трёхсот десятидюймовых и такого же числа пороховых зарядов. Солдаты были крайне утомлены перетаскиванием тяжёлых пятнадцатипудовых снарядов и четырёхпудовых зарядов, которые им приходилось вручную носить в погреба. Тяжёлая и опасная работа была окончена лишь с наступлением темноты.
Уставшие за день солдаты после ужина и вечерней переклички сразу же разошлись по койкам; недолго сидел в своём кабинете и Жуковский. Вскоре весь Утёс погрузился в крепкий сон. Только часовой одиноко бродил по батарее в ожидании смены.
В девять часов вечера на пост заступил канонир Давид Заяц – маленький худощавый еврей, случайно попавший в артиллерию и своим неказистым видом резко выделявшийся среди стройных, высоких, крепких артиллеристов.
Пройдясь по батарее, Заяц поднялся на бруствер и уселся на камень около дальномерной будки: ночью можно было допустить и отступление от устава гарнизонной службы.
Поставив около себя винтовку, Заяц свернул цигарку и с удовольствием закурил. Перед его глазами расстилалось спокойное, чуть туманное море и виднелась цепь ярких огней эскадры.
Мысли Зайца перенеслись в далёкие Свенцяны, где осталась его молодая жена с двумя маленькими детьми. Прошло уже почти четыре года, как он их покинул, будучи призван на военную службу и отправлен за десять тысяч вёрст в Порт-Артур. Больше месяца ехал Заяц до Артура, пытался в дороге бежать, но был пойман, выпорот и направлен под конвоем к месту назначения. Несладко жилось ему и в Артуре. Слабосильный, непригодный к тяжёлой службе в артиллерии, он был зачислен в нестроевую команду.
Заяц промёрз, встал со своего места и прошёлся вдоль бруствера батареи.
Всё было по-прежнему спокойно, по-ночному тихо и темно.
Неожиданно на море прогремел выстрел, за ним другой, третий, загрохотала сразу вся эскадра. Заяц удивлённо смотрел на море, не понимая, что там происходит. Потом решил: «Моряки манёвру делают», – и стал спокойно наблюдать за развёртывающейся перед ним картиной. Взблески выстрелов, огни прожекторов, столбы воды, взлетавшие вверх при падении снарядов в море, представляли красивое зрелище.
«Здорово жарят, как у нас на состязательной стрельбе», – подумал