Гу Хуа

В долине Лотосов


Скачать книгу

матери, а не к жене!

      Или возьмем песню «Проклятая сваха»:

      У свахи-свашеньки язык как мельница.

      Небыль мелется, лжа не кончается:

      У жениха земли полсвета, не менее,

      А невеста – писаная красавица.

      У свахи белое идет за черное,

      За ровный путь у ней идут колдобины,

      А через ямы путь – дорожка торная.

      Ослепли родичи, ей околдованы.

      Но обожралась она курятиной.

      Корежит гнет ее до треска костного,

      Когда ж уляжется навеки спать она,

      То похороним на перекресточке.

      Пускай коровы разроют ее копытами,

      Над ней собаки урчат пусть сыто!

      Мелодий в «свадебных посиделках» было больше, чем самих песен. Одни – простые, игривые, как в горных, то есть любовных, песнях, другие – быстрые, четкие, как в частушках, третьи – печальные, словно жалобы, бередящие душу. И во всех – яркий крестьянский колорит, запах земли.

      Цинь Шутянь и сам родился здесь, его отец держал когда-то частную школу. Вместе с артистками он записывал песни из «свадебных посиделок», стараясь акцентировать их антифеодальное звучание. Потом, с помощью двух работников уездного правительства, долго уговаривал родителей Ху Юйинь сделать ее свадьбу образцово-показательной и в конце концов добился своего. Мать девушки, несмотря на возраст, была заводилой на посиделках, а Ху Юйинь с малых лет помогала ей и умела петь все сто с лишним песен. Если добавить к этому, что она была красива, подвижна и голосиста, то немудрено, что и она со временем стала заводилой, Цинь Шутянь и актрисы жалели, что такая девушка уже в девятнадцать хоронит себя в семье.

      Накануне свадьбы постоялый двор Ху был украшен цветными лентами и фонарями, Ху Юйинь и артистки нарядились особенно красиво – словом, искусство и жизнь как бы слились воедино. Женщины села, окружив их, подпевали:

      Синяя юбка, красный платок —

      Лелеяла матушка, а отдает за свиное рыло.

      Выдает замуж – лишается дочки.

      Цветист паланкин, да не избыть печали.

      То не в птиц лесных швыряют камни,

      То любимых навек разлучают,

      Отец с матерью разлучают…

      Но любимый по-прежнему в девичьем сердце.

      Мы ноем: живите в мире да любови,

      Мы прощальную ноем подружке,

      Мы ее, сестрицу, провожаем —

      Завтра с ней не перемолвишься словечком.

      Мы прощальную поем подружке —

      Завтра ей не слушать наших песен;

      Выдать замуж – будто воду за ворота вылить,

      Женская судьба бумаги тоньше…

      Женщины пели, танцевали, плакали; Ху Юйинь тоже пела и плакала. Печально ей было или радостно? Она сама не знала и двигалась как во сне. Вокруг мелькало что-то красное, зеленое, блестящее; артистки, похожие на ангелов, то подступали к ней в танце, то снова расходились… Наверное, Цинь Шутянь, желая усилить антифеодальную сторону обряда, убрал из него все светлое и шутливое, поэтому свадьба стала выглядеть