собой, – продолжал Молинари. – Несмотря на мой пост Генерального секретаря ООН. Вам не приходило в голову, что я хочу умереть? Вдруг эти боли, прогрессирующее физическое или психосоматическое недомогание станут для меня выходом? Я не хочу больше жить. Возможно. Кто знает? Какая кому разница? Но к черту все это.
Он распахнул настежь дверь в коридор и неожиданно крикнул громким и сильным голосом:
– Вирджил! Ради всего святого, давай нальем и начнем наше мероприятие. Вы знали, что это вечеринка? – бросил он через плечо Эрику. – Могу поклясться, старик убедил вас в том, что здесь состоится серьезное совещание по решению политических, военных и экономических проблем Земли. Через полчаса.
Он широко улыбнулся, продемонстрировав большие белые зубы.
– Честно говоря, я рад, что это всего лишь вечеринка, – ответил Эрик.
Разговор с Молинари оказался для него столь же труден, как и для самого Джино. Однако интуиция подсказывала ему, что Вирджил Эккерман этого просто так не оставит. Тот хотел что-то сделать для Моля, желал облегчить его страдания, и на это у него имелись вполне практичные причины.
Уход Джино Молинари означал конец власти Вирджила в корпорации. Управление экономическим комплексом Земли было ключевым для представителей Френекси, имевших, вероятно, тщательно разработанные политические планы.
Вирджил Эккерман был умным бизнесменом.
– Сколько вам платит этот старый фрукт? – вдруг спросил Молинари.
– Очень… очень много, – удивленно ответил Эрик.
– Он разговаривал со мной о вас, – сказал Молинари, смерив его взглядом. – Перед этой встречей. Сообщил мне, что вы прекрасный специалист. Мол, благодаря вам он живет намного дольше положенного, и все такое прочее.
Оба улыбнулись.
– Чего хотите выпить, доктор? Мне все нравится. Еще я люблю котлеты, мексиканскую кухню, ребрышки и жареные креветки с хреном и горчицей… Услаждаю свой желудок.
– Бурбон, – решил Эрик.
В комнату вошел какой-то человек и бросил взгляд на доктора. У него было серое, мрачное лицо, и Свитсент понял, что это один из сотрудников охраны Моля.
– Это Том Йохансон, – пояснил Генсек. – Он поддерживает во мне жизнь. Таков мой доктор, Эрик Свитсент. Но для этого ему служит пистолет. Покажи доктору свою пушку, Том. Докажи ему, что можешь грохнуть любого, в любой момент и с любого расстояния. Прикончи Вирджила, когда он появится в коридоре. Выстрели ему прямо в сердце. Потом доктор сможет вставить ему новое. Сколько на это требуется времени? Десять, пятнадцать минут? – Моль громко рассмеялся и кивнул Йохансону. – Том, закрой дверь.
Телохранитель исполнил приказ. Моль встал напротив Эрика.
– Послушайте, доктор. Я хотел бы вас кое о чем спросить. Предположим, вы начали бы меня оперировать, удалили бы старый желудок, поставили новый – и что-то вдруг не вышло. Мне не было бы больно, верно? Ведь я был бы без сознания. Могли бы вы это сделать? – Он пристально смотрел Эрику в глаза. – Понимаете, о чем я? Вижу, что понимаете.
Позади