одеяло под плечи и ноги, он осторожно укрыл меня.
– В пещерах холодно, – объяснил он.
Затем приподнял бурдюк, и я, наконец, напилась.
Как бы мне хотелось сбросить одеяло: лошадиный запах стоял у меня в носу. Но я понимала, что согреться сейчас жизненно необходимо. Я дрожала, словно загнанный зверёк.
По мере того как на землю опускалась ночь, в пещере, благодаря лунным улиткам, напротив, становилось светлее. Они усыпали потолок и стены и, казалось, не двигались, но на самом деле всё же едва заметно ползали. В их прозрачных раковинах дрожали огоньки, меняя цвет с бледно-розового на тёмно-оранжевый – так меняются цвета заката, и сами улитки сейчас были словно «живыми» закатами.
Проводник направился к лошади – он хотел достать что-то из своей кожаной сумки. Вытащив оттуда еду в холщовом мешке и привязав его к морде Валлино, он тщательно почистил лошадь щёткой. Достав все колючки из золотистой гривы, по очереди поднял каждую ногу и ножом отковырял камни и присохшую к копытам грязь.
Закончив эту работу, мальчишка уселся напротив меня. У него был кусок вяленого мяса, и он, разорвав его, поделился со мной. Раньше я ни за что не взяла бы его, да и сейчас хотела уже отказаться, но, чтобы сбежать, нужны силы. Он порвал жёсткое, бурого цвета мясо на ещё меньшие куски и накормил меня, как маленькую.
– Жаль, нельзя развести огонь, – почти извиняясь, начал он разговор. – Если из пещеры повалит дым, солдаты Мурдано нас заметят.
Сейчас мы рассматривали друг друга.
Складывалось впечатление, что он видит даирна впервые. Вот бы мне никогда не встречать людей.
Его кожа была тёплого коричневого оттенка, и на ней не рос мех, только волосы на голове – чёрные, волнистые, затянутые кожаным шнурком в небольшой хвост. Его тёмные глаза мало чем отличались от моих, хотя при таком освещении сложно понять. Вместо вытянутой морды у него был странный приплюснутый рот, а пухлые губы то показывали, то снова скрывали его абсолютно бесполезные зубы: такими поймать добычу просто невозможно.
– Итак, – начал он, – ты – даирн.
– А ты человеческий самец, – бросила я в ответ.
Он широко улыбнулся.
– Что ж, я рада, что одурачила тебя.
– Одурачила?
– Ну да.
Вдруг его голос изменился: он по-прежнему говорил серьёзно, но уже без фальши и значительно выше и мягче.
И тут меня словно молнией ударило:
– Так ты самка!
– Верно, – сказала она опять голосом «когда-смешно-но-надо-быть-серьёзным».
Сначала я подумала: как же даирн со своим легендарным нюхом мог так ошибиться? Но теперь поняла: после стольких недель скитаний в дикой природе попробуй-ка учуй человека под толстым слоем грязи.
– Прости, – зачем-то пробормотала я. Я была так воспитана – уважать окружающих и никогда не называть существа неправильными названиями. – Я мало общалась с людьми. – И тут во мне снова закипела ярость, и я добавила: – А лучше бы вообще не общалась.
– А вот я ещё ни разу не видела даирна, – ответила девчонка. – Ты первая.
– А