фокусы палач, как правило, проделывал с офицерами) проходил через пытку ожиданием. Затвор щелкал, но ничего не происходило.
После этого бывший овощевод смеялся собственной шутке, а с осужденным расправлялись обычным порядком.
Рассказывали, что многие осужденные умерли от разрыва сердца. «Овощевод», говорят, сильно расстраивался, когда осужденные умирали во время его «представлений».
Психологи наверняка сочли бы его типичным извращенцем. Но мы знали его достаточно близко и как нельзя лучше понимали причину его поведения.
Глава 7
НОЧЬ ОТКРОВЕНИЙ
Ночью я крепко спал, когда ординарец разбудил меня и передал, что меня требуют в штаб полка.
– Что случилось? – еще не окончательно проснувшись, спросил я.
Он, словно опасаясь, что нас может кто-то услышать, хрипло прошептал:
– Император отрекся от престола, – и, помолчав, словно пытаясь привыкнуть к этой мысли, закончил: – Теперь войне конец.
Ординарец считал, что император развязал войну; император, имевший власть, заставлял людей страдать и умирать. А раз император отрекся, значит, войне конец.
Ошеломленный полученным известием, я быстро оделся и поспешил в штаб. Там уже собралось порядка пятнадцати офицеров. Все переговаривались тихими голосами, почти шепотом.
Полковник собрал нас в бывшей классной комнате. Мы расселись за партами, а полковник сел за стол преподавателя, располагавшийся на небольшом возвышении. Полковник всегда был скорее учителем, чем командиром и смотрелся на учительской кафедре очень уместно. Внимательный, любящий, он был для нас кем-то вроде отца. Для этого сорокапятилетнего холостяка семьей был полк, а мы его сыновьями.
Уланы любили своего полковника. Он был строг, но никогда не нарушал данного слова и никогда не лгал. И солдаты знали, что обманывать его бесполезно. Он всегда давал человеку возможность исправиться, если тот честно признался во всем, но был беспощаден в отношении тех, кто пытался обмануть его. Он обожал лошадей и очень тревожился за них и всегда подчеркивал, что улан в первую очередь должен заботиться о лошади, а уж потом, в оставшееся время, о себе. Может, я несколько преувеличиваю, но думаю, что полковник крах революции видел в том, что люди перестали заботиться о лошадях. Он был выходцем из старой дворянской семьи, но человеком во всех отношениях непритязательным.
Сейчас полковник сидел за учительским столом в классной комнате. Ставни были закрыты. Единственным источником света была лампа под шелковым розовым абажуром, стоявшая на столе. В комнате царил полумрак. Полковник изучал телеграмму, лежащую перед ним.
Комната постепенно заполнялась офицерами. В углу, прислонившись к стене, стоял капитан Бут. Рядом с ним молодой корнет Шмиль, прямой и напряженный. Капитан Султан, потомок татарских ханов, чья семья считалась польской в четвертом поколении, прохаживался взад-вперед. Вместе с ним мерил комнату шагами капитан Лан, невысокий, худой, крайне замкнутый офицер.
Одним из последних появился граф Г., презиравший весь мир �