бы она добралась до пилки для ногтей, то с радостью вогнала бы ее ему в глаз.
– Мне нужен тампон.
– Ты говоришь, что в сумочке у тебя тампон?
– Да.
– И он нужен тебе прямо сейчас, ты не можешь ждать?
– Да, совершенно не могу ждать, – подтвердила Лорри. Решила сыграть на его сострадании, которого он не выказал, убивая библиотекаря выстрелом в голову. Но Лорри полагала, что сострадание это у маньяка все-таки есть, поскольку пока с нами он вел себя достаточно мягко. – Я сожалею, но мне без него не обойтись.
Если в женских делах он соображал плохо, то замыслы в стиле Макиавелли разгадывал шутя.
– Что у тебя в сумочке, пистолет?
Признавая, что попалась, Лорри пожала плечами.
– Пистолета нет. Только металлическая пилка для ногтей.
– И что ты собиралась сделать… вонзить ее мне в сонную артерию?
– Если бы не попала в глаз, то да.
Он поднял пистолет, целясь в нее. Я предположил, что, пристрелив Лорри, он не остановится и разберется со мной. Я же видел, что он сделал с газетами.
– Мне следовало убить тебя прямо сейчас, – враждебности в голосе, однако, не слышалось.
– Следовало, – согласилась она. – Я бы убила, окажись на твоем месте.
Он улыбнулся и покачал головой:
– Ну ты даешь.
– Стараюсь, – и Лорри улыбнулась в ответ.
Мои губы тоже растянулись, открывая зуб за зубом, но с большим трудом. И причиняя боль. Тревога-то никуда не делась.
– Долгие годы я готовил этот день, – сказал маньяк. – Я знал, что испытаю удовлетворенность, возможно, даже восторг, но и представить себе не мог, что все будет так забавно.
– Успех вечеринки зависит от гостей, которых ты на нее приглашаешь, – вставила Лорри.
Псих-убийца обдумывал ее слова, словно она процитировала один из сложных философских постулатов Шопенгауэра. Кивнул без тени улыбки, провел языком по зубам, верхним и нижним, словно пробуя на вкус ее слова, наконец ответил:
– Верно. До чего же верно.
Тут до меня дошло, что я не участвую в разговоре. А мне не хотелось, чтобы он пришел к выводу, что вечеринка вдвоем может быть куда забавнее вечеринки втроем.
И я уже открыл рот, наверняка чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость вроде фразы о вешалках для пальто, фразы, после которой я мог бы получить пулю в живот, когда подвал вдруг наполнил грохот. Кинг-Конг молотил кулаками по массивной стене, которая отделяла его половину острова от второй, где жили нервные туземцы.
Маньяк, услышав грохот, просиял.
– Это Носач и Кучерявый. Они вам понравятся. Они привезли взрывчатку.
Глава 11
Как выяснилось, Корнелий Рутефорд Сноу питал слабость не только к архитектуре викторианского периода, но и к таинственности, которая наполняла мелодрамы той эпохи. Сэр Артур Конан Дойл использовал тот же эффект, рассказывая о подвигах бессмертного Шерлока Холмса: скрытые двери, никому не ведомые комнаты, лестницы, ведущие из ниоткуда в никуда, потайные ходы.
Рука об руку, но только из-за наручников, быстро, но только из-за направленного