дяди. На самом деле все это означало, что вскоре нам пришлось покинуть дом генерал-губернатора и переехать во дворец в Нескучном, расположенный в пригороде Москвы, где, как и в предыдущие годы, мы провели рождественские праздники.
Это было грустное время. Забастовки и беспорядки продолжались. Наши праздники омрачались тревогой, и мы не осмеливались выходить за ворота парка. В дворцовой конюшне разместился кавалерийский эскадрон, были усилены караулы. Город пребывал в состоянии волнения. В любой момент ожидали всеобщего восстания, последствия которого никто не мог предсказать. Были сомнения относительно верности московского гарнизона, а в нескольких полках поднялся мятеж.
Однажды вечером, спустя несколько дней после Рождества, когда мы уже легли спать, нас разбудили по приказу дяди и велели быстро одеваться, чтобы немедленно уехать из дворца в Нескучном. «Мы едем в Кремль», – отрывисто сказал он, когда мы присоединились к нему в вестибюле.
У дверей нас уже ждала большая закрытая карета, запряженная двумя черными лошадьми. Мы забрались в нее вместе с дядей и тетей, и нас на предельной скорости повезли в ночь. Шторки в карете были задернуты. Мы ничего не видели вокруг. Никто не произносил ни слова, и мы не осмеливались нарушить молчание своими вопросами. Ночь была холодной, снег скрипел под колесами кареты и подковами лошадей. Нам была прекрасно знакома дорога в Кремль, и мы поняли, хотя ничего не было видно, что мы едем к нему окольными путями. Позади нас в тишине улиц раздавался стук копыт скачущего эскорта.
Я не испытывала страха. Возбуждение и любопытство не оставляли места для других чувств. Мы благополучно добрались до Кремля. Кучер пустил лошадей более спокойным шагом, и мы проехали под сводами ворот Кремля к Николаевскому дворцу. Нас ждали несколько заспанных слуг; двери были открыты, и мы вошли. У меня еще не было случая посетить этот дворец, который использовался только для размещения иностранных особ царского происхождения во время дворцовых церемоний, и меньше всего я думала о том, что мне не суждено покинуть его, пока я не выйду замуж.
Мы поднялись на первый этаж и устроились в приемной, где ожидали прихода людей, которые должны были сопроводить нас.
Этот дворец долгое время не отапливался и не проветривался; влажный, леденящий холод стоял в его плохо освещенных апартаментах. Вскоре пришли моя гувернантка, какая-то фрейлина и адъютант, а следом за ними и наши слуги, которые принесли нам вещи, необходимые, чтобы переночевать.
Нам дали чаю. Затем дядя выбрал для нас комнаты, и мы довольно неплохо провели ночь на импровизированных постелях под ворохом одеял.
Я так и не узнала, что было причиной такого поспешного отъезда из Нескучного, но на следующий день нам сказали, что пребывание в Кремле временное, и вскоре, как только позволят обстоятельства, мы вернемся обратно. Нам не были нужны никакие объяснения, чтобы понять, что в нынешних обстоятельствах мы лучше защищены за кремлевскими стенами, чем в пригороде, населенном