ему не свойственный: оговорил Владимира. И это стало одним из аргументов для вынесения тому высшей меры наказания.
С. С. Мощанский ненадолго пережил Владимира, видно, муки совести, осознание непоправимости и подлости содеянного свели его в могилу. Одной жертвой стало больше. Как выяснилось, и другие лжесвидетели-провокаторы и фальсификаторы – работники НКВД по делу Соколова получили заслуженное наказание.
Живая память
Много лет спустя дочь Екатерины Ивановны Соколовой – Вера Алексеевна – получила доступ к архивным документам по делу дяди Владимира Ивановича. Их копии бережно хранятся как горестные семейные реликвии. Теперь они доступны тем, кто откроет эту книгу.
Внук Веры Алексеевны, Константин Добродеев, написал реферат «История моей семьи». В нём много интересных подробностей об исторических корнях Мощанских (1918–1988), семьи Соколовых (XIX–XX), «Соколовы – Щипуновы – Добродеевы в наши дни». Читая эту семейную сагу, я отметила природный ум и душевную зрелость автора, совсем молодого человека. Обладая такими достоинствами, он смог глубоко исследовать свою родословную и талантливо описать семейное древо. Некоторую информацию из этого материала я отразила в представленном читателям документальном повествовании.
Его написание далось мне непросто. Знакомство с копиями архивных документов породило в моей душе смятение и ужас, при чтении писем Арсения Ивановича не могла сдержать горьких слёз. Оплакивала своих героев и печалилась как о родных людях. Хочу верить, что тридцать седьмой год никогда не повторится…
Я из поколения детей войны. Пережила и испытала многое. Позади долгая жизнь. Я люблю свою Родину, желаю достойной жизни народу. Какой она станет – зависит от нас, ныне здравствующих на нашей русской земле.
Тверь освобождённая
Посвящение
Город мой израненный,
Где найти приют?
Улицы сгоревшие.
Люди уцелевшие
средь руин дымящихся
медленно бредут.
Чёрен снег от копоти.
У дороги в ряд
под крестами с касками
в вечном сне «зольдат».
Тверь освобождённая,
где же волжский мост?
Где друзья, родные?
Многих взял погост.
Мы теперь не беженцы.
Может, цел наш дом?
Сколько раз мечтала
о мгновенье том!
Я лечу по лестнице
радостно, легко,
до заветной двери
так недалеко!
2017 г.
Лишняя
– Гляди, ползёт, ползёт, – Санька толкнул брата, мастерившего рогатку.
Они молча смотрели на старушку, тяжело передвигающую ноги. Добравшись до завалинки, та бессильно опустилась, казалось, задремала.
У крыльца стирала в корыте бельё её младшая сноха, женщина статная, с красивым лицом фурии: недобрый прищур глаз и поджатые тонкие губы лишали её привлекательности.
– Расселась,