проблема возникла несколько дней назад. Электрики, полные энтузиазма, появились у них в доме и приступили к работе.
– Теперь все уже почти готово, осталась самая малость, – сказали они. – После ланча мы вернемся.
Но после ланча они не появились; правда, Томми это не сильно удивило. Он уже успел привыкнуть к стандартам, существующим в среде строителей, газовщиков и электриков. Они появлялись, демонстрировали свой профессионализм, делали оптимистичные замечания и уходили, чтобы что-то принести. И больше не возвращались. Когда им начинали звонить, все телефонные номера почему-то оказывались неправильными. А если и были правильными, то именно этот человек уже не работал по данной специальности. Поэтому оставалось только быть очень внимательным и стараться не сломать колено, не провалиться в какую-нибудь дыру и не причинить еще какой-нибудь вред своему здоровью. И в этом отношении Томми гораздо больше беспокоила Таппенс, чем он сам. У него на этот счет опыта было побольше. А вот Таппенс, размышлял он на ходу, гораздо больше подвержена травмам от чайников и плит, чем он… Но куда же она делась? Он позвал еще раз.
– Таппенс! Таппенс!
Томми действительно беспокоился о ней. Она принадлежала к той породе людей, о которых нельзя не беспокоиться. Каждый раз, покидая дом, ему приходится вкладывать в ее голову житейскую мудрость, и каждый раз она обещала ему строго выполнять его заветы: не выходить одной, разве что только за маслом – ведь в этом трудно усмотреть какую-то опасность, правда?
– Опасным это может стать только в том случае, если это сделаешь ты.
– Послушай, – отвечала в этом случае Таппенс, – не будь идиотом.
– А я не идиот, – отвечал ей Томми. – Я просто мудрый и осторожный муж, который охраняет одно из своих самых дорогих приобретений. Уж не знаю почему…
– Потому, – отвечала обычно Таппенс, – что я такая очаровательная и такая хорошенькая. А кроме того, я прекрасный спутник жизни и очень тебя люблю.
Так где же она теперь?
Чертовка, подумал Томми. Наверняка куда-то ушла.
Он направился в ту комнату, где нашел ее накануне. Наверное, погружена в какую-то детскую книжку, предположил Томми. И опять волнуется из-за каких-нибудь глупых слов, которые очередной глупый ребенок подчеркнул в ней красными чернилами. Размышляет о Мэри Джордан, кем бы та ни была. О той самой Мэри Джордан, которая умерла не своей смертью. Томми тоже думал об этом. Наверное, это было очень давно, ведь люди, которые продали им этот дом, носили фамилию Джонс. И жили они в этом доме не так уж долго – года три, максимум четыре. Так что ребенок, которому принадлежала книга Стивенсона, должен был жить здесь гораздо раньше… В любом случае, в этой комнате Таппенс тоже не оказалось. И нигде не было видно никаких книг, которыми интересовались бы в последнее время.
– Где же, черт побери, она может быть? – в очередной раз спросил себя Томми. Он спустился вниз и громко позвал ее еще пару раз. Никакого ответа. Бересфорд осмотрел одну из вешалок в холле. Никаких признаков макинтоша Таппенс. Значит, она все-таки вышла.