все остальное – истинная правда. Ничтоже сумняшеся трактуют Тору на основе христианского летоисчисления. Или вот наши доморощенные исследователи толкуют Нострадамуса по самопальным переводам на русский. Переводы, естественно, с новофранцузского. А догадайтесь с трех раз, Василий Иванович, на каком божественном языке шифровали свои послания итальянские и баварские иллюминаты 15-16 веков?
– В первой попытке осмелюсь предположить, что на латыни, – ответил Василий Иванович.
– За которой последуют, конечно, древнегреческий и древнееврейский. Другого я и не ожидал. Эх, все равно не угадаете, – рассмеялся Биркин, – на английском, причем в современном варианте. Впрочем, иллюминаты – они такие, они на пятьсот лет вперед зрили.
– Дед, дед, тебя понесло! – предостерегающе воскликнула Наташа.
– Да, ты права, извини. Итак, на чем мы остановились? Ах, да, на том, что Василий Иванович сказал «во-первых». А что во-вторых?
– Вы говорили, что все эти коды заключают в себе нечто апокалиптическое, а тут вдруг этот ваш мудрец ищет пути спасения человечества, – сказал Василий Иванович.
– Не мог же я воспитывать девочку на Апокалипсисе! – с некоторым удивлением ответил Биркин. – И сказки, и игры должны быть добрыми, нести, как говаривали раньше, жизнеутверждающее начало. Вот и сейчас будем спасать по старой памяти. Итак, мудрец в тот страшный год так и не нашел путей спасения, но, благодарение Богу, и гром не грянул. Так что следующие десять лет мудрец потратил на то, чтобы убедиться в том, что никаких других магических цифр не существует, а оставшиеся двадцать – на размышления о том, как из двух семерок извлечь правильную дату конца света. И вот… Какое у нас сегодня число? Ах, да, 26 апреля 2005 года на него снизошло озарение. Первая семерка задавала год – 2005. Вторая – число и месяц, второе мая, 02.05. Ужаснулся мудрец – до конца света оставалось пять дней. А за эти дни требовалось и код разгадать, и предпринять все необходимые действия для спасения. Как тут все успеть?! Тем более что мудрец был очень стар, силы его иссякали и нуждались в немедленном укреплении стопкой коньяка.
– Дед! – воскликнула девушка.
– Надо же, из подкорки вылетело, – удивился Биркин, – но мысль, конечно, здравая. Продолжаю. Тут на помощь мудрецу приходят сорокадвухлетний профессор, специалист во всех мыслимых гуманитарных науках, и, по новомодным законам жанра, смелая привлекательная особа двадцати лет, обладающая невероятными для столь юного возраста познаниями, вкупе с интуицией, здравым смыслом, железной логикой, решительностью, вообще, со всем тем, чем, согласно последним открытиям западных ученых, женщины превосходят мужчин. Ну, у них там, опять же по законам жанра, начинается любовь…
– Дед, не надо о любви! – Наташа поморщилась, как-то болезненно.
– Не буду, не буду, – сконфуженно сказал Биркин, – я так, хотел обрисовать канву событий. А вы о чем задумались, Василий Иванович? Вас что-то беспокоит или мне кажется?
– Меня беспокоит дата, – ответил