вечера по пустой квартире, не находя себе места.
На журнальном столике лежал проткнутый двумя спицами большой клубок шерстяных ниток. Мама по вечерам, если у нее оставалось время от домашних забот, всегда что-то вязала. Сёмка любил такие моменты, он пристраивался к ней поближе и просил что-нибудь рассказать. В этот вечер, накрывая на стол, она говорила с отцом об ужасном происшествии, которое случилось прямо возле их дома.
– Мальчик в больнице и, наверное, останется инвалидом. Вот что бывает, когда невнимательно перебегают дорогу, – добавила она, уже обернувшись к Сёмке, и погрозила ему пальцем.
Он замер в ужасе, ожидая продолжения этой истории: вдруг кто-то видел, с чего все началось. Но мама больше ничего не сказала, все соседки судачили об этом, но все, что они говорили, сводилось к тому, что мальчишка – бестолковый ротозей – буквально бросился под колеса проезжавшей машины.
Сёмка дождался, когда мама сядет в кресло со своими спицами, и, прижавшись к ней поплотней, стал рассказывать на ушко о том, что произошло с ним и с тем мальчиком на самом деле. Он боялся этого рассказа, но не мог сдержать переполнявшие его чувства. Мама разволновалась сильнее, чем он мог себе представить, и заставила повторить еще раз подробно. Когда Сёмка снова стал вспоминать, как все происходило, он вдруг схватил клубок с ее колен и показал ей:
– Вот такой шар из меня вылетел, только он был пустой внутри, он был такой, как если бы ниточки остались только сверху, и они все были золотые, – Сёмка немного подумал и потом, с некоторым сомнением, добавил: – Или огненные, и сильно крутились.
– Как крутились? – ошарашенно спросила мама.
Он положил клубок на паркет и крутанул:
– Как юла.
Глава 1
Семён привычным жестом потрогал медальон на кожаном шнурке. В серебряном цилиндре пряталась маленькая стеклянная капсула с почти прозрачной, лишь слегка отдающей желтизной жидкостью.
Семён Шлосберг застрял в Домодедово на долгих четыре часа. В самолете обнаружилась какая-то неисправность, и он сначала коротал время в ресторане, а затем переместился в бар. Джин с тоником уже несколько раз покидали его стакан и заполняли вновь. Настроение было ужасным. Проблемы, одни бесконечные проблемы. Если это черная полоса, то она безбрежна, а если у нее есть край, то как бы за ним не оказалась бездна. Бизнес в России, похоже, уже второй год у этого края, и в остальных регионах, связанных с Россией, дела не лучше.
А теперь еще и Левин, самый близкий друг, один из тех, с кем можно было быть до конца откровенным, находится в безнадежном положении в госпитале Мюнхена – рак легких. Этот полет к нему – прощальный визит. Володя позвонил вчера и еле слышно прошептал:
– Сёмочка, прилетай, пришла пора попрощаться.
Джин винтом вкручивался в сознание, разбередив то, о чем и вовсе не хотелось думать. Эти детские воспоминания, то, с чего все начиналось… Нет, он никогда не забывал тот первый случай с золотым шаром.