подошли к горцам, которые уже приготовились в нас стрелять. Та, что постарше, спросила: «Кто у вас главный?» Вперед выехал пожилой мужчина.
«Я слушаю тебя, женщина», – сказал он. «Эти казаки охраняют от разбойников нас, женщин. Вы явились сюда, чтобы воевать с женщинами? Ну, что ж, воюйте, но знайте: завтра все узнают, что дети гор воюют с женщинами» «Женщина, я пред собой вижу казаков, которые пришли на мою землю с оружием, и которые, по закону гор, должны либо уйти, либо умереть. Третьего не дано». «Мы уходим из ваших гор, казаки нас сопровождают. Позвольте нам проехать». Но их главный сказал, что «если вы ступили на нашу землю, то живыми отсюда не уйти». Потом вперед вышла другая дама.
Гонец посмотрел на меня и продолжил:
–Она сказала: «Храбрые вы. Сто на десятерых, мне говорили, что доблестные регифы посмелее.» Потом она говорила на непонятном мне языке, но ее отлично понимали горцы и становились еще злее. «Вы пришли на нашу землю, здесь и умрете». Он дал команду стрелкам стрелять в казаков. Но от казаков вышел Никита Хромых, обращаясь к аксакалу, сказал: «Винтовка – оружие для трусов, не хотят ли твои регифы помериться с нами силами?» Он достал из ножен шашку, помахал ею. «Предлагаю пари: нас десять, вас двадцать. Побеждаем мы – едем дальше, побеждаете вы – делайте, что хотите, как вам совесть позволит. Воюйте с женщинами, наверно, только это у вас хорошо получается», – сказал Никита. «Ты, казак, наверное, смелый человек, если так хочешь умереть. Я люблю смелых людей и даю тебе слово: если победите вы, ни один волосок не упадет с голов ваших женщин», – ответил старый. Он махнул в сторону своих, что-то им сказал, и на дорогу выехали двадцать здоровых горцев. Казаки что-то обсудили, разделись до пояса. И выстроились в ряд напротив горцев. Женщины умоляли не начинать бой, но аксакал их не слушал, только спросил: «Зачем они разделись?» «Они приготовились биться насмерть»,– сказала молодая дама на их языке так, чтобы слышали горцы. Горцы, услыхав это, как-то посмотрели на казаков совсем по-другому, может, даже с уважением. Один из них подъехал к аксакалу и попросил: «Отец, позволь нам биться с ними десять на десять, я положу их головы к твоим ногам. Но биться с ними вот так считаю недостойным. Русские – смелые воины, почему же ты соглашаешься биться с ними двое на одного? Мы должны уважать смелых людей, так говорит закон гор». «Ты будешь с ними драться?» – спросил аксакал. «Один на один буду. Но как трус, двое на одного – нет». Старый горец махнул рукой, и на замену его сына подъехал другой. Обе стороны были готовы и ждали только сигнала аксакала. После его взмаха ятаганом казаки смело ринулись в бой. В самую середину горцев въехал Никита. В одной руке держа кинжал, в другой – шашку. Перед ним первым оказался молодой парень, неумело управляющий конем, но пытающийся как-то размахивать своей саблей, смотря прямо в глаза Никите. Старый казак кинжалом сделал обманный выпад, и в тот же момент срубил ему голову. Из того места, где только что была голова, брызнула кровь на лицо рядом стоявшего горца, что на секунду его отвлекло. Этого и хватило Никите, чтобы вогнать ему шашку между глаз. Никита вертел головой во все стороны, еле успевая