запомнились истории о Даниле-Ловчанине и Садко (Цадок – имя ивритского происхождения) из Новгородского цикла. Николай Андреевич Римский-Корсаков написал одноимённую оперу. Александром Николаевичем Афанасьевым была записана сказка о Даниле Бессчастном по мотивам былины о Даниле-Ловчанине (отсюда «растут ноги» у Даниловичей из моего романа). Афанасьева нередко именуют русским коллегой братьев Гримм. Жена Данилы, Лебедь-птица, была дарована ему морским Чудом-Юдом и творила чудеса одним взмахом крыла или кивком головы.
Составителем первого сборника былин являлся Кирша Данилов (ещё один источник вдохновения для моих Даниловичей), живший в середине XVIII века.
«Михайло Потык» – это очередной пример былины, в которой встречается дева-лебедь: супруги дают зарок быть похороненными в одной могиле. Отсюда протянулась ниточка, связавшая мою историю с Дубоссарами, где на кладбище есть знаменитая могила, в которой покоятся жених и невеста.
В древнегреческом мифе о Леде и лебеде Зевс соблазняет (по иным версиям – насилует) Леду, которая рожает от него Елену и Полидевка, имея уже от своего мужа Тиндарея детей Кастора и Клитемнестру. Последняя стала свидетельницей насилия Зевса над матерью, что привело её в ужас.
В детстве, в 90-е годы, я зачитывалась книгами Терри Уиндлинга и с нетерпением ждала каждого очередного тома. Стоит ещё упомянуть о романе Джейн Йолен «Шиповник: повесть о холокосте»[2] и о книге Патриции К. Риди «Белоснежка и Краснозорька»[3], повествующей о двух сёстрах, живущих в лесу: они пожалели медведя, и тот обратился принцем. Мой низкий поклон Джонатану Сафрану Фоеру, автору книги «Полная иллюминация», изобилующей подробностями жизни штетла и рассказывающей, каково это – возвращаться в украинский городок, где когда-то жили твои предки и от которого ничего не осталось. Навела меня на кое-какие мысли и книга Марго Ланаган «Невесты с острова Роллрок» о шелки – морских девах, которых мужчины принуждают оставаться людьми, похищая их тюленьи шкуры. А также – книга Кэтрин Кетмулл «Лето и птица» о матери, оставившей «лебединую» накидку, и двух сёстрах, отправляющихся на поиски родителей. Уже закончив свой роман, я прочитала книгу Наоми Новик «Чаща» и воскликнула: «Ой, а я тоже об этом написала…»
Кроме того, меня вдохновил лиризм «Рынка гоблинов», и я во что бы то ни стало вознамерилась включить намёк на поэму в свою историю. Будучи страстной поклонницей фэнтези и любительницей истории, я искала способ свести воедино свои русские, украинские, румынские и молдавские корни. Я росла, слушая, как говорят на идише мои дедушка и бабушка. Особенно бабушка, Нетти Бандер. Подыскивая идишские слова, которые хотела возродить, использовав в романе, я словно наяву слышала её голос. Они всплывали в памяти ещё до того, как я проверяла их значение в интернете. Хотя мои родители и бабушки с дедушками родились в Америке, я до мозга костей чувствую свои корни и знаю, что мы все оказались здесь лишь из-за принятого свыше сотни лет