десятка составлявших её домов. Это были примитивные, крытые папоротниковыми листьями, бунгала. За деревней протекал небольшой ручей. Рядом – маленькое поле с чахлыми всходами какого-то сиреневого злака.
– Не заслужили, конечно. Но я ж иначе места себе не найду, когда проснусь, – вздохнул я. То есть, ведьма вздохнула. Изобразив для приличия в воздухе какие-то магические пассы, и вырастила столько злаков, что деревушку окружило целое сиреневое море. Ни прибавив более ни слова, я заковыляла к себе домой. Когда я, наконец, улеглась на свой матрас, набитый ароматным сеном из лесных трав, на небо уже взошли обе луны: золотистая и медно-оранжевая. Красота! Снаружи послышался робкий стук, затем грохот, как будто кто-то кубарем скатился с лесенки, попытавшись отойти от двери как можно быстрее.
– Да иду я, иду!
Под дверью лежал свёрток душистых лепёшек, а на поляне с ноги на ногу переминался длиннотелый туземец.
– Ведьма извинять?.. – осторожно стросил он.
– Да-да, милок, так и передай. Конечно, извинять.
2.
Вспомнив на утро свой сон, я долго смеялся, про себя, разумеется. Из обрывков какий образов, подчиняясь какой извращённой логике, мой мозг соткал этот чудной мир, а тем более невообразимый переход в него?.. Не даром я решил пойти по тернистому пути нейробиологии – есть в этой науке области, которые так и просятся быть изученными.
Прежде чем вылезти из постели, я понежился ещё пару часов, как и в любой день, когда обстоятельства не заставляют меня вставать к определённому времени. Надеюсь, Билл купил еды. Я встал и оделся, даже причесалая немного (хотя моей соплистой соломе от этого, похоже, ни жарко, ни холодно). Заправив свою постель, я по привычке поздровался с сестрой, непожвижно стоявшей в дверях, и принялся за её неприбранную кроватку. К немалому беспокойству, я обнаружил на ней несколько пятен крови. Они были небольшими, но кровь была ещё свежей, так что спутать её с чем-то другим было маловероятно.
– Ида, с тобой всё нормально? Ты не поранилась? – спросил я, без особой надежды на ответную реакцию. Как и предполагалось, она не ответила, будто не слышала. Я подошёл к сестре и за руку притянул её в комнату. Она не сопротивлялась, но и не продолжила бы идти, еали бы я отпустил её – как воздушный шарик на верёвочке в безветренную погоду. Я внимательно осмотрел её костлявые веснусчатые руки, придавая им разные положения, в которых они и оставались, словно у манекена. На плечах нашлась пара ссадин, но старых, подсохших.
– Не против?.. – проклятое смущение нахлынуло даже по отношению к этой маленькой, некрасивой, ничего не осознающей девочкой, но я пересилил себя и оглядел так же её босые ноги, острые коленки… Чуть выше левого колена застыла капля подзагустевшей крови. Я хотел было проследить до основной ранки её след, уходящий всё выше и выше по внутренней стороне бедра. Но тут же отпрянул, словно кожа сестры ударила меня током.
– Т-ты… У тебя… Чёрт!
Конечно,