странные существа. Аменхотеп знал, что воды Дуата населены чудовищами, которые могут окончательно погубить душу умершего, и та никогда же не достигнет Иару. Он растерялся, не зная, что предпринять дальше.
Жрецы Саккары обступили ритуальный саркофаг со всех сторон, в изголовье по-прежнему стоял Эйе. Они единодушно вознесли молитву Осирису, дабы тот поглотил водяных змей и избавил тем самым саху Аменхотепа от нападения чудовищ. Перечислив их имена – Кеста, Хапи, Дуамутеф, Кебексенуф, Маатефф, Херибекф, Херу-Хентианмаати[43], – жрецы начали молить древнего бога Саккару, чтобы тот защитил саху фараона от нападения огромного змея Ререка, обитающего в самой темной и глубокой части Дуата. Змей этот, имевший множество обличий, в том числе и Апофиса, мешал душам усопших следовать в Царство дня – в райские кущи Иару. Затем двор сердаба огласила очередная многоголосая молитва.
…Папирусная ладья, перевозящая эфемерное тело Аменхотепа, благополучно миновала подземное царство Саккары и уже приближалась к подземному царству Ону, где отдыхали души блаженных. Аменхотеп воочию увидел всех трех богов этой области: Акхсесефа, Ремрера и Кемкена. Когда ладья причалила к берегу, бог Рамрер молча протянул Аменхотепу волшебную пряжку Исиды[44], обладающую силой ее крови и служащую пропуском в Иару. Судно снова устремилась по водам Дуата – в сторону райских кущ.
Наконец лодка причалила к суше, и Аменхотеп сошел на берег. Его взору предстала высокая стена из белого мрамора. Приняв решение пройтись вдоль нее, он достиг вскоре золотых врат, охраняемых огромного роста стражником с головой льва. Грозный страж преградил путь незваному гостю секирой. Аменхотеп, не растерявшись, протянул ему пряжку Исиды. Тот мгновенно отстранился, пропустив тем самым фараона в легендарные сады.
Едва Аменхотеп миновал ворота, как его ослепили яркие лучи солнца. Он увидел множество людей, облаченных в ярко-желтые туники. Кто-то прохаживался между смоковницами, вкушая спелые плоды, кто-то, расположившись в тени деревьев, играл на арфе… Молодые женщины, наслаждаясь звуками музыки, грациозно и самозабвенно танцевали.
Заметив выложенную белым мрамором неширокую дорожку, Аменхотеп решительно направился по ней, надеясь поскорее встретиться с Гор-Нармером. Задача, однако, оказалась не из легких. Несколько раз ему на глаза попадались шумные стайки детей, предававшихся каким-то своим, только им понятным играм; неоднократно встречались небольшие озерца с прозрачной, словно слеза, водой, в которых плескались обнаженные женщины, юные девушки и совсем еще девочки – все прекрасные и одухотворенные, как на подбор. Аменхотеп с трудом удержался от соблазна погрузиться в прозрачные воды одного из таких водоемов: с сожалением вздохнув, решил продолжить свой путь.
Спустя какое-то время взору Аменхотепа открылись белоснежные портики, увитые диковинными травами, перемежающимися ярко-красными цветами. Фараон не удержался