посветлела.
Ей видятся другие времена,
Ей до прошедшего – какое дело!
Пойдем со мной в далекий путь, мой друг,
По городам, пустыням, пепелищам.
Мне стало незнакомо все вокруг.
Мне очень холодно. Тепла поищем.
«Единственное, что люблю я – сон…»
Единственное, что люблю я – сон.
Какая сладость, тишина какая!
Колоколов чуть слышный перезвон,
Мгла неподвижная, вся голубая…
О, если б можно было твердо знать,
Что жизнь – одна и что второй не будет,
Что в вечности мы будем вечно спать,
Что никогда никто нас не разбудит.
«Рассвет. Еще глоток вина…»
Рассвет. Еще глоток вина,
Последний, – чтобы захлебнуться…
Пустая улица, весна.
Не знаю, как домой вернуться.
О чем со мной ты говоришь?
Мой милый друг, я засыпаю.
Сиянье звезд. Лесная тишь.
Мой лучший друг, я умираю.
Пойдем со мной, пойдем ко мне,
Печально, хмуро, одиноко
«Топить отчаянье в вине»,
Как где-то сказано у Блока.
««О, сердце разрывается на части…»
«О, сердце разрывается на части
От нежности… О да, я жизнь любил,
Не меряя, не утоляя страсти
– Но к тридцати годам нет больше сил.»
И наклонясь с усмешкой над поэтом,
Ему хирург неведомый тогда
Разрежет грудь усталую ланцетом
И вместо сердца даст осколок льда.
«Со всею искренностью говорю…»
Со всею искренностью говорю,
С печалью, заменяющей мне веру…
За призраки я отдал жизнь свою,
Не следуй моему примеру.
Настанет день… Устало взглянешь ты
На небо, в чудотворный час заката.
Исчезнут обманувшие мечты,
Настанет долгая за них расплата.
Не думай противостоять судьбе,
Негодовать, упорствовать, томиться…
Нет выбора – исход один тебе,
Один, единственный: перекреститься.
«Нам суждено бездомничать и лгать…»
Нам суждено бездомничать и лгать,
Искать дурных знакомств, играть нечисто,
Нам слаще райской музыки внимать —
Два пальца в рот! – разбойничьему свисту.
Да, мы бродяги или шулера,
Враги законам, принципам, основам.
Так жили мы и так умрем. Пора!
Никто ведь и не вспомнит добрым словом.
И все-таки, не знаю почему,
Но твердо верю, – о, не сомневаюсь! —
Что вечное блаженство я приму
И ни в каких ошибках не раскаюсь.
«…»
-– —
«Кутырина просит…» – «Послать ее к черту».
(Здесь черт для приличья: известно, куда).
Хватается в страхе Седых за аорту,
Трясется и Ляля, бледна и худа.
Один Калишевич спокоен и ясен
(На Ратнера, впрочем, взирая, как тигр).
Подвал