Антология

Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972


Скачать книгу

взойти опять на звонкий мрамор плит.

      Узорных фонарей цветное отраженье

      На лоне призрачном причудливо дрожит,

      И цепью тянется в бессчетном повтореньи…

      Все замерло вокруг, все тонет в ясном мире —

      И слышится вдали: «Vorrei merire…»

      Семен Кирсанов

      Дорога в Венецию

      Мы пять часов спускались с Альп.

      Вид из гранита вылит.

      Давал туннель за залпом залп

      вагонами навылет.

      За нами следом шла метель,

      и голубой, как глобус,

      пейзаж отелями летел

      и провожал автобус.

      Пейзаж рекламой убеждал:

      пить воду Пелегрино!

      Но путь в Венецию не ждал,

      он несся по долинам.

      Он несся к Золотому Льву,

      к лагуне синесонной,

      сквозь буквы надписей «Belvue»

      на стенах пансионов.

      И каждый дом стоял сквозной

      от трехметровых стекол,

      желтел налаченной сосной,

      поставленной на цоколь.

      С плющом, заползшим под карниз,

      на стенах белоголых,

      а между штор – сюрреализм

      столов и кресел в холлах.

      И все ж Италия бедна —

      ей не хватает лака —

      вдруг поворачивается стена

      кирпичного барака

      и обнаруживает гниль

      стропил и старых балок,

      где быт, как сваленный утиль,

      так безнадежно жалок.

      Здесь голь и нищь живет одна,

      ни галстуков, ни глянца,

      одна лишь запонка видна

      на горле итальянца.

      Жена – за варкой макарон,

      но и в семье рабочей

      пригодны кудри для корон

      и не глаза, а очи!

      Потом с холстами старых зал

      сопоставляя это,

      я вспомнил тех, кого писал

      с натуры Тинторетто…

      Автобус, здесь остановись.

      Во мне возник прозаик.

      Вторгаться я обязан в жизнь,

      она важней мозаик!

      Но строг маршрут, и мы должны

      принять культуры порцию,

      взирать на древние ножны,

      на Цезаря, на Порцию,

      спешить к гостинице в обед,

      смотреть сквозь окна влажные

      на отдалившийся хребет,

      на чудеса пейзажные.

      Пейзаж равнинней и ровней,

      и, как удар по струнам,

      под нами мост и в стороне —

      дуга воды —

      лагуна!

      Большой канал

      И вот к гондолам нас ведут,

      лагуною обглоданным.

      Гондолы называют тут

      по-итальянски –  «гóндолы».

      Мы сели в гóндолу, и вот

      толчок, – и по инерции

      навстречу с двух сторон плывет

      Большой Канал Венеции.

      Вздымает вверх скрипичный гриф

      ладья резного дерева,

      держусь за бронзу львиных грив —

      беда для сердца нервного.

      Наклонно гондольер стоит —

      артист