гонишь? Он у тебя весь цел. Даже портки твои драные Янка заштопала так, что ты этого не заметил.
– Ладно, тогда за моральный ущерб!
– Держи! – откинул в кучку Виталия пять золотых монет Гордон.
– А на газету?
– Держи еще пять.
– Да что я на эти деньги сделаю? – завопил юноша. – Нет, ну так работать нельзя! Я ведь подсчитал, сколько сегодня на лавках бояр сидело! Двадцать штук, не меньше. Ты же с них двадцать тысяч снял!
– Ты меня недооцениваешь! Даже обидно. Чтоб я ради такой мелочи свое драгоценное время тратил? Ты что, думаешь, в мою думу все бояре подряд допускаются? Я снял восемьдесят!
– Тьфу! Ну и где твоя совесть?
– А мы не по совести, мы по закону делим. Или ты думаешь, что твоя газета без налогов работать будет? Это проценты от твоей будущей деятельности, – ласково погладил свою кучу Гордон.
– Вот это вот проценты? – ужаснулся корреспондент.
– Ну не все, конечно. Львиная доля здесь за идею и продвижение бренда. Как я бояр лихо развел, а?
– Царь-батюшка, – насторожился Виталий, – а откуда ты такие мудреные слова знаешь?
– А ты думаешь, твой царь-батюшка лыком шит? Он, между прочим, где только не побывал, где только не учился. В молодости по заморским странам поездил. И в Испании, и во Франции, и на Сицилии был.
– Сицилии? Это заметно.
– Чего? – напрягся царь.
– Да нет, ничего. Уж больно страны забавные для обучения выбраны.
– Ладно, давай уже, не ломайся. Забирай свой гонорар и начинай работать!
– А ведь мне еще с кузнецами насчет шрифтов договариваться, – простонал юноша, глядя на свою жалкую кучку, – с плотниками, столярами насчет типографского станка, бумагу закупать… Царь, да ты же меня без ножа режешь!
– Ты что, больной или по мастеровым еще не ходил?
– Я уже не больной. По мастеровым еще не ходил. Меня ж Янка только вчера с постельного режима сняла.
– Тогда с тобой все ясно. Бумага у нас в Великореченске правда дорогая. Купцы иноземные за нее цену несусветную ломят, но того, что я тебе по доброте душевной откинул, на все твои газетные дела с лихвой хватит, да еще потом и останется.
– Добавь хоть это к гонорару. – Юноша выхватил из царской кучи жемчужное ожерелье.
– Думаешь, оно тебе будет к лицу? – хмыкнул Гордон.
– Мне нет, а вот Янке да.
– Ну если Янке, то забирай! – рассмеялся царь. – Нравишься ты мне, парень. Эх, чувствую, закрутим мы тут с тобой дела!
Глава 5
Виталий шел по направлению к дому Янки Вдовицы, напряженно размышляя над словами царя Гордона. «Если работа здесь действительно стоит копейки, то развернуться можно. Материал, правда, дорогой. Похоже, с бумагой, и верно, напряг. Царь меня, конечно, напарил, слов нет. Содрал с бояр по двадцать пять золотых с рыла на мое содержание, а с учетом боярского поголовья Руси это две тысячи, причем в месяц, а не в год. А мне ссудил только двадцать пять монет, не считая заныканного стартового капитала в размере восьмидесяти тысяч. Грабеж среди бела дня! Ай да царь! Как последнего