его прочь от Вольги.
– Марена! Подожди.
Она обернулась.
– Ты говоришь, что тебе скучно смотреть на людей в этом мире, потому что они делают не то, что им хотелось бы. А на твоем острове?..
– Почему ты спрашиваешь об этом? Ведь когда ты наконец придешь туда, мы будем вместе, нам не будет скучно… Я поняла, ты заботишься о своих. Об ушедших и тех, кому еще предстоит этот путь. Нет, и на моем острове они никогда не занимаются тем, что им не хочется делать. Там у них уже вообще нет желаний.
Какие у нее глаза… У оленей бывают такие – от века до века заполненные чернотой теплой безлунной ночи, бездонные, загадочные. Хочется, раз заглянув в них, смотреть бесконечно долго, не отрываясь, не думая ни о чем, кроме них, растворяясь, сливая душу с ее душой. Но она отводит взгляд, как и пристало благородной даме.
Нездешнее имя. Нездешняя красота. Да и могла ли она родиться в этом мире, с его грязью, кровью, несправедливостью, в мире, где каждого живущего ожидает смерть?
Оградить ее от любой опасности, от боли и тягот, горя и ужаса… разве не в этом долг рыцаря, исполнение обета, данного Божьим Псом… веление души Лотаря фон Элленштайна?..
Купцы всюду одинаковы. Светлобородые белолицые нордры и смолены ни повадками, ни разговорами, ни интересами не отличались от смуглых бритоголовых бареков, собирающихся в центре Ахеддина, в доме Джаффара-ад-Дин. Друзей отца. Хотя это только маленький Али называл их так. Вскоре хитроумнейший торговец Бары объяснил несмышленому сыну, что у купцов друзей не бывает. Только те, с кем связан торговыми делами. С ними можно пить кофе и шербет, вести долгие беседы, жениться на их дочерях и сестрах, но верить им нельзя. Ибо нет бога, кроме Аллаха, и закона, кроме данного подданным мудрейшим эмиром, они словно солнце и луна на небосводе, но не эти светила указуют путь идущим через пустыню караванам, а лучезарная Эль-Шалель, Алмаз Пророка. Так и купца ведет по жизни его звезда – выгода. Если присоединяющийся к каравану приведет слабого верблюда и отстанет в пути, его не станут ждать, и никто не посадит его рядом с собой, ибо целый караван важнее одного путника и никакой верблюд не выдержит двух седоков. Если тот, с кем долгие годы связывали тебя торговые дела, разорится, не давай ему денег просто так, ни в рост, ибо от этого может уплыть и твое богатство. Так говорил хитроумный Джаффар-ад-Дин.
Али слушал, запоминал, старался постичь мудрость торговцев. Он знал наперечет все товары в лавке отца, цену их, настоящую и ту, которую следует называть разным покупателям. Увидев хурджины, привязанные к спине верблюда, мог сказать, откуда пришел караван. Знал, где лучше покупать и кому лучше продавать и многие другие тайны базара. Но стоило хитроумному Джаффару-ад-Дин уехать из города, как сын его, оставив лавку на приказчиков, отправлялся на окраину Ахеддина, туда, где возле маленького белого домика в тени старой чинары собирал учеников мудрый лекарь Хусейн-ибн-Салах, отец матери Али. И здесь молодому