пары пьяных раздолбаев.
В каком саунде мы играли? По мне, так не пойми в каком. Димон же это называл арт-роком. Арт-рок так арт-рок, я верил ему на слово. Параллельно снимали популярные в то время песни. Дело в том, что любой ДК предоставляющий помещение, помимо арендной платы, брал ещё и музыкой. То есть группа по первому требованию обязана была давать бесплатные концерты. Так было в ДК РТИ, так было в сорок четвёртой школе, куда мы вскоре попали. Но об этом чуть позже.
Появилась в группе и девушка вокалистка. Ксюша. На самом деле её звали Алёна, но после того как она исполнила песню Ксюша-юбочка из плюша, мы между собой, за глаза, начали называть её именно Ксюша. Девушка она была красивая, с неплохим голосом, и запросто могла стать предметом раздора между молодыми пацанами, но слава Богу, не успела. Первый концерт мы дали этим же летом, в местном санатории. Под это дело нам даже выделили целый Икарус, большой междугородний автобус. В назначенное время все были в точке сбора, все, кроме Кости. Сначала я не придал этому значения, но увидев злое и обеспокоенное лицо Бати, спросил:
– Мы чего то не знаем?
– Костярин запросто может забухать.
– Весёленькие новости.
Время шло, Костя не появлялся, и мы решили съездить к нему домой. У Бати были шикарные для тех времён жигули «копейка».
Костя лежал на диване и был пьянее грязи. Хотя почему пьянее грязи? Кто-нибудь видел пьяную грязь? Вот пьяного в грязи я видел много раз, и сам там неоднократно бывал.
– Пацаны! Я не могу, давайте без меня, – с трудом подняв голову прохрипел Костя и отрубился. Батя выругался и мы двинули обратно.
Ну и компания у нас собралась на тот концерт. Помимо музыкантов в автобус набились Шурины дворовые друзья, довольно мутные типы. Присутствовал и Олежек Фесуненко, который и так то был невостребованным, а в новом составе ему вообще не нашлось места. До уровня нынешних музыкантов он даже близко не дотягивал. Я начал попивать прямо в автобусе. Шурины друзья сделали то же самое, так что в санаторий многие прибыли в хорошем подпитии. Подключились, настроились, и начали концерт. Тут-то и понеслись сюрпризы. Олежек, возомнивший вдруг, что может заменить Костю, выскочил с гитарой на сцену. Увидев такую картину, Акимов побледнел, но отступать было поздно. Я даже представить себе не мог, что один человек может так испортить песню. Гармония совершенно из другой оперы, какие-то корявые и не к месту сольники. Это был тихий ужас. Кое-как дотянули до конца. Жидкие хлопки санаторных зрителей.
– Уйди, уйди, ради бога, отсюда, – услышал я голос Акимова и подивился его интеллигентности.
Я бы выдал что-нибудь покрепче. Обиженный Олежек ушел со сцены. Музыканты облегчённо вздохнули и начали вторую песню. Но рано они расслабились. Олежек, одетый в черный костюм, в шляпе и солнцезащитных очках, опять выскочил на сцену. Выскочил и начал танцевать. Танцевал он получше чем играл, но постоянно натыкался