стояла жара, волоски на руках у Хельги поднялись дыбом.
В полдень по округе прокатился крик Яки:
– Всадники!
Хельга разволновалась. Странное поведение Уннтора в коровнике тревожило ее, но она старалась не обращать на это внимания. «Что-то случится». И пусть уют повседневности успокаивал, но эта мысль не отпускала: на нее надвигался внешний мир. Она подбежала к главным воротам, откуда ничто не закрывало вид на долину. Яки и Эйнар были уже там.
– Лошадей они не берегут, – заметил Яки.
– Когда это Карл хоть что-то берег? – сказал Эйнар.
Коренастый мужчина резко схватил сына за руку.
– За языком следи, – прорычал он. – Понял меня?
– Да, папа, – ответил Эйнар, стараясь не морщиться от грубой хватки.
Яки отпустил его.
– Просто… если можешь, ничего не говори. – Он взглянул на Хельгу и добавил: – И ты, девочка, тоже.
Хельга кивнула:
– Конечно. – Она посмотрела на всадников. Силуэты были едва различимы. – Их трое?
– Они далеко, мне не видно, – пробормотал старик.
– Возможно, – Эйнар выглядел озадаченным. – Но кого тогда они оставили дома?
Со двора послышался голос Хильдигуннюр:
– Хельга? Подсоби-ка мне…
Еще раз взглянув на приближающихся всадников, Хельга развернулась и побежала к длинному дому, внушительному строению со стенами почти в два человеческих роста. Женщина в боковых дверях по сравнению с ним смотрелась что веточка, но Хельга давно поняла, что о ней нельзя судить по внешности. Хильдигуннюр, женщина, ставшая ей матерью, была выносливей многих мужчин. Пусть она не была ни высокой, ни крепко сбитой, зато двигалась с легкостью, скрывавшей пятьдесят пять прожитых лет, и до сих пор могла бежать полдня без остановки. Каким бы невероятным это ни казалось, она во всем была ровней Уннтору. Последние тридцать лет они были сердцем и своей долины, и соседней, и той, что за ней. Женщины проводили в пути несколько дней, чтобы спросить у Хильдигуннюр совета; большинство считало ее строгой, но справедливой, а у тех, кто так не думал, хватало мозгов, чтобы помалкивать и поминать ведьмовство лишь там, где точно не было лишних ушей. Но и те и другие соглашались в том, что мудрость ее была глубока.
– Быстрее, девочка! – крикнула Хильдигуннюр. – Тут бородой обрастешь, пока тебя дождешься.
– На тебе, мама, и борода хорошо смотреться будет.
– Лесть тебя до добра не доведет, – улыбнулась Хильдигуннюр. – Котелки ждут. Путникам нужна еда. Вы кровати-то сделали?
– Давно уже, – ответила Хельга. – Эйнар быстро справился.
– Он молодец, – сказала Хильдигуннюр. В ее взгляде блеснула искорка. – И смотреть на него приятно.
– Мама! – сказала Хельга. – Фу! Серьезно?
– Ты, может, и считаешь его братом, – сказала Хильдигуннюр, пропуская ее в дом, – а люди на это смотрят по-другому.
Прежде чем закрыть дверь, она оглянулась через плечо. Уннтор присоединился к Яки и Эйнару у ворот.
Когда всадники приблизились и трое мужчин