приветственно кивнул.
Агла оглядела ее, словно она была лошадью, и, кажется, ничего интересного не нашла.
И вот Хельга снова стала невидимкой.
– Ну что, дать вам чего-нибудь поесть, или вы вместо этого еще поругаетесь?
Несмотря на шутливый тон Хильдигуннюр, Агла уставилась на своего супруга, и Хельга, попытавшись разглядеть в ее лице шальную искорку, улыбку или хоть какой-то знак любви, не увидела ничего.
– Да, спасибо, – сказала Агла, и Хильдигуннюр одарила Хельгу взглядом, вполне заменявшим команду. Двигаясь механически, она вытащила из-под боковых лавок деревянные миски и наполнила их тушеным мясом. Пар плясал возле ее рук, обдавая кожу жаром. Она ухватилась поудобнее и заторопилась к столу, где Агла уселась рядом с Уннтором. Хильдигуннюр уже исчезла, но Хельге не нужно было видеть свою мать, чтобы знать, что та будет работать там, где точно пройдет Гита. Она остановит ее на пару слов, потом наклонит голову, поднимет бровь, заговорщически оглянется, чтобы убедиться, что шутка слышна только им, – и Гита тут же проглотит смешок, и в глазах ее сверкнет бабушкин задор. Хельге почудился за плечом мудрый, наставляющий голос матери. Вовремя сказанное слово спасает от множества бед.
Она обнаружила, что, не сознавая этого, подошла к тихо сидевшему за столом Карлу.
– Вот, пожалуйста, – сказала она заплетающимся языком.
Он уставился прямо на нее, его карие глаза сверкали, улыбающееся лицо пошло морщинками. Он пытается не облизнуть губы, подумалось ей. Как волк.
– Спасибо. Спасибо тебе огромное, – сказал он, улыбаясь.
– Благодари маму, – ответила Хельга резче, чем намеревалась. – Это она готовила.
Вместо того чтобы исчезнуть, улыбка черноволосого мужчины расползлась еще шире.
– Выглядит… съедобно.
Она чувствовала на себе его взгляд еще долго после того, как вернулась на свое место в тени.
Эйнар провел лошадей в дальний конец конюшни. Сначала он хотел поставить животных в стойла рядом с кобылами Уннтора и Хильдигуннюр, но их прижатые к головам уши и фырканье сразу же убедили его, что это плохая идея, и место им в дальнем конце. Он начал с лошади Карла, проводя щеткой по ее бокам плавными, ровными движениями. Очень быстро стало ясно, что у кобылы дурной норов и ему придется быть начеку, чтобы его не укусили.
– Тише, девочка, – пробормотал он, – тебе станет лучше, когда я закончу.
Лошадь сердито дернула головой и фыркнула, но кусать Эйнара больше не пыталась.
– Вот так, – прошептал он, – еще немножко, и ты от меня избавишься.
– А с чего ты взял, что она хочет от тебя избавиться? – спросила Гита, стоя в дверях, и Эйнар подпрыгнул ровно за мгновение до того, как желтые зубы сомкнулись на его руке. Он отошел подальше от бьющей копытами лошади и повернулся к девушке. Он посмотрел на нее, но ничего не сказал.
– С ней просто, – сказала Гита, и как только она подошла ближе, кобыла среагировала на знакомого человека, запрокинув голову и фыркнув. – Вот так. Дай сюда, – и Гита протянула руку за щеткой.
Эйнар отдал ее, не говоря ни слова.
Гита