струнку.
– Храбрый человек, – пробормотала она. – У вас кто-нибудь из близких запутывался в «ночном фанданго»?
– В Святой Гренете была сестра Менструария, – ответил я. – Ее выбросили в местную помойную яму, вот только оглушили ее недостаточно сильно, поэтому через три дня она объявилась снова, вся в рыбьих головах, гнилых капустных листьях и обрывках мокрых газет. Сейчас, оглядываясь назад, я нахожу в этом зрелище своеобразный черный юмор: сестра Менструария, шатаясь, входит в ворота, и все с криками разбегаются в стороны. Мать Фаллопия оказалась покрепче и окончательно отправила ее на покой, треснув по голове битой для лапты позади сарая для велосипедов. После этого Люси Нэпп целую неделю снились кошмары, но в целом, полагаю, все отнеслись к этому нормально. Ну а вы? Вы были знакомы с лунатиками?
Женщина задумчиво потерла висок.
– Мой муж Джеффри. Мы познакомились, исполняя в пантомиме роли передней и задней половины лошади, сблизившись во время «конного гавота». Исполнять этот танец синхронно очень непросто, особенно если учесть, что я поступила благородно и взяла на себя заднюю часть. – Она рассмеялась. – Джеффри сказал, что мне это идет, поскольку я и есть лошадиная задница. Разумеется, мне пришлось выйти за него замуж, и у нас были семнадцать лет необузданного счастья. Джеффри был моим Ромео и моим Макбетом, моим Рочестером и моим Дезмондом. Но мы по-прежнему играли роль лошади на вечеринках, исполняя конный гавот, просто так, ради удовольствия.
Актриса умолкла, и улыбка у нее на лице погасла.
– Пять лет назад после Весеннего пробуждения я сначала подумала, что у Джеффри поутру туман в голове, однако в этот раз в окошко луч света так и не заглянул. Джеффри также исполнял один посмертный трюк: Ромео, сцена с балконом. Снова и снова. Я тоже думала, что он по-прежнему где-то здесь. Как мне сказали, многие в это верят. Однако пять лет я Джеффри не содержала – в следующий вторник он съел норфолкского терьера моей сестры, и на том все закончилось. Я позвонила на «горячую линию» в «Гибер-тех», и его забрали.
Лучше, пожалуй, умру я во сне,
Чем неприкаянным Зиму шататься,
Сонным и мертвым бродить в тишине,
Зимней котлетой питаться.
– Я сочувствую вам по поводу вашей утраты.
– Джеффри преобразовали в подметальщики дорог, и, по-моему, я видела его один раз в Ли-на-Соленте. Ну, мне показалось, что это был он. У «Гибер-теха» там есть Центр преобразования, так что, полагаю, он мог быть одним из многих. В следующую Зиму его разделали. В настоящий момент на его ногах ходит один садовник из Стоурбриджа, а глаза смотрят на пролив Малл, чему Джеффри был бы очень рад. Насчет остальных частей мне неизвестно…
Она умолкла. Лучше не задерживаться на этом, как бы тяжело ни было.
Отвернувшись, я уставился в окно на проплывающий мимо ландшафт, который хоть и постоянно менялся в мелочах,