случай, – отрывисто говорит тот же гортанный голос, обращаясь к Дане. – Положите туда больную.
И, повысив его до крика, бросает в темноту:
– Валентин! Ты здесь?
– Здесь, «друг», и со мною Павле!
– Подъезжайте ближе, сюда!
Из-за купы густо сросшихся чинар медленно выкатывается просторная коляска. За нею крошечный кабриолет.
Фонари, очевидно, потухли из-за ветра. Но нашелся потайной фонарик.
При свете этого фонаря больную осторожно укладывают на сиденье коляски. Незнакомка, бережно обняв ее, помещается подле.
– Садитесь! – говорит она Дане, стоящей у подножки экипажа.
– Но я не могу ехать с вами. Мне необходимо сейчас же туда, на концерт, – говорит она рвущимся от волнения голосом и, передохнув, продолжает: – у мамы обычный сердечный припадок. Это не в первый раз. Это пройдет. Ради Бога, не можете ли вы взять ее к себе на время, пока я не выполню своей обязанности. Потом я заеду за ней. Мы приезжие и остановились в духане на той стороне. Но туда немыслимо попасть теперь. Ночью я перевезу ее в гостиницу. Но пока вы оставите ее у себя, не правда ли?
Ручной фонарик мелькает на мгновенье перед бледным личиком и синими глазами.
– Боже мой! Да вы совсем ребенок! – восклицает гортанный голос, – как же отпустить вас одну так поздно?
Минута молчания, потом гортанный голос раздается опять:
– Будьте покойны, дитя. Я позабочусь о вашей матери. Поезжайте, если вам надо. Аршак проводит вас в кабриолете и привезет обратно ко мне, то есть к вашей матери. Я позабочусь о ней.
– Спасибо! Спасибо! Я не знаю, как благодарить вас! Я даже не могу различить в темноте вашего лица. А между тем вы спасли жизнь маме и мне! Кто вы? Дайте мне хоть взглянуть на вас! Как ваше имя?
– Я – друг! – звучит ласковый ответ. – Вы увидите меня скоро. Кончайте ваши дела. Аршак доставит вас ко мне. Жаль только, что вы так спешите. Вам бы надо переодеться, переменить обувь.
– Нет, нет! Я высохну по дороге. Я и так опоздала. Только не оставьте маму. Ради Бога, позаботьтесь о ней!
– Будьте покойны, дитя.
– Благодарю.
Даня крепко сжимает протянутую руку, потом быстро вскакивает на подножку, целует похолодевшее лицо матери и садится в кабриолет подле Аршака, осторожно уложив на переднем сиденье захваченный с собою молчаливый странный предмет.
– Можно ехать. Только поскорее! Прошу вас, поскорее.
– Да, да! Княжна-джаным приказала, значит можно! – отвечает Аршак и трогает вожжами лошадь.
– С Богом! Возвращайтесь скорее! Будем вас ждать! – раздается вдогонку гортанный голос.
Какой милый этот еще так мало знакомый, но уже бесконечно близкий голос неизвестной спасительницы.
– Кто она – ваша княжна? – обращается Даня к своему соседу, когда они отъехали немного от коляски и людей.
– Как?! Ты не знаешь, госпожа?! – восклицает тот с удивлением.
– Святая Нина, просветительница Грузии! Неужели вы не слышали ничего о «друге» и «княжне»? – прибавляет он.
Даня, нетерпеливая от природы, начинает волноваться:
– Скажите же,