к выздоровлению. Ждём тебя в Москве. 1941 г.», которая загорелась весёлым огоньком. «Ждём тебя в Москве», – еще раз, но уже вслух, перечитал Отто надпись, горько усмехнувшись:
– Понёс же нас чёрт в эту Москву, будь она неладна. Надо было сначала с Англией разделаться окончательно, – подумал капитан и оглядел комнату, опасаясь, не разгадал ли кто-нибудь его мысли.
На стене висел портрет Гитлера, смотрящий на капитана с некоторым укором. Отто быстро отвёл глаза от портрета и опять сосредоточился на предметах из мешка. Более всего его притягивали сложенные листки бумаги с вложенной фотографией, но чтение письма он оставил в самую последнюю очередь. Планшетные сумки были собраны стандартно, карта, карандаши, компас, в общем, всё то, что было нужно для разведки и полёта. Попались несколько порнографических фотографий, очевидно второй пилот увлекался не только фотографированием береговых линий. Обычные люди на войне и у каждого свои ценности, одни молятся на «Main Kampf», другие же на снимки пышногрудых красавиц из гамбургских борделей с крутыми бёдрами в чулках с подвязками и томными взглядами. На одной из фотографий было подписано: «Мой пастушок, найди меня на улице Кувшинок. г. Мюнхен. 1940 г.». Рейнгхард вновь вернулся к полётной карте некоторое время, изучая записи и пометки:
– М-да уж…, не очень-то далеко они летали. Возможно…, очень даже возможно русские долго их гоняли, а может и англичане постарались. По всему видать бой у них был, если топлива не осталось и пушки пусты.
Перебрав все вещи, капитан взял в руки сложенные блокнотные листки с фотографией и стал читать, отодвинув в сторону снимок. Сейчас это был как будто голос далёкой Родины, хоть и адресован не ему и написано не им. Но в такой момент упоминание незнакомых имён было не более чем малосущественная условность. Он не мог себе позволить вот так взять и написать письмо и запросто его отправить, собственно, как и получить. В верхнем правом углу была надпись «Норвегия ___ августа 1943 год». Лётчик не поставил дату, очевидно не закончив письмо. Сделав несколько глотков уже остывшего чая, капитан принялся за чтение.
Дорогая Эбби и моя дочечка, незабвенная милая крошка Грета! Спешу выразить своё беспокойство отсутствием каких-либо известий от вас вот уже скоро как более четырёх месяцев! Наивно списываю ваше молчание на перипетии войны и трудности с почтовой доставкой, всё-таки непростое врем сейчас. Полагаю, что вы не забыли меня, вашего мужа и отца. Так угодно было судьбе, что мне пришлось оказаться на унылых берегах Крайнего Севера, здесь в Норвегии, оставив только в воспоминаниях тёплое Средиземное море. Но я солдат, и поэтому вручаю свою судьбу Господу нашему и фюреру в интересах Рейха, а в таких случаях выбирать не приходится, и я просто смирился со своей участью. После ранения под Москвой и долгих мытарств, мне пришлось оставить надежды вернуться в дальнюю авиацию, но я все-таки добился не лишать