веревке. Ведро погружалось в воду, Максим посылал груз в отверстие. Ему было приятно перебирать веревку руками, налегая корпусом. Неказистый его снаряд очень облегчал работу. Самое трудное состояло в том, чтобы принять ведро, похожее скорее на кошелек, и опрокинуть в мойку. Вода, проваливаясь в шланг, кружилась воронкой с шумом. Двухсотлитровая бочка набиралась за пять подъемов.
– Переноси шланг, – кричал он с высоты.
Жена отрывалась от грядки. Руки ее с трудом справлялись с тяжелой резиной. Камень возвращался из глубины, мокрые розовые бока холодили ладони. Максиму нравилось думать, что его варила мантия Земли, намешав специй из разных окислов. По поверхности были разбросаны прожилки, розовое мешалось с коричневым.
Он лежал рядом с куском бордюра, таким же увесистым, но Максим выбрал его. Насколько Земля искуснее техники, сравнить ли ее составы с заводской физикой, химией!
Уставая, он поднимался на террасу Вид на зеленую пойму освежал, как плеск ветра. Внизу копошились огородники, отрезанные друг от друга клетками заборов. Жудей сбивал новую просторную бытовку. Старая недавно сгорела. Максим пришел утром, никого не было, бытовка низко гудела утробой. Он поспешил к калитке, не понимая, в чем дело. И вдруг она вспыхнула с четырех углов разом. Жудей оправдывался, что не загасил сигарету. Пепел, пройдя сквозь ткань матраса, въелся в вату. Новую он строил со вкусом, почти как дом. Мечтал купить настоящую дачу, но денег не было. Иногда приводил своего начальника на пиво. Они лениво перебрасывались словами. На пиво слетались мухи.
– Твари такие, где ни сядут – пятно, – объяснял Жудей, накрывая кружку газетой.
– Поедешь в Египет, – обещал старший своему прорабу. – У меня заявка из треста на людей.
– А что строить? – спрашивал Жудей.
– Какое тебе дело. Главное, двойные с чеками. Отовариваться будешь в «Березке». У тебя как со здоровьем?
– Вот, смотри! – Жудей сгибал локоть. Из-под летнего рукава выкатывал бицепс величиной с голову гантели.
– Вот и добро, заработаешь – купишь.
За Жудеем через дорожку песка для прохода огородничали муж с женой. Оба сошлись на переломе лет. Зоя со взрослым сыном от первого брака и Киря – сам-один. В молодости он и она как два фигурных кирпича, с возрастом – рваные камни. К острому углу нужно точно подобрать изгиб души, чтобы кладка затвердела. Киря любил землю, но запивал. У него была высокая грудь, голова держалась прямо с опорой на нее. Дед, деливший с ним забор, говорил про Кирю: «На работе как на бабе. Она под ним стонет». Когда же тот уходил к мужикам на перекур, Зоя возвращала его криком. Голос каркающей птицей летел по огородам. Люди разгибали спины, приходя в себя. «Чего орет, – ворчал дед. – Человек хочет выпить, так дай ему на бутылку, тебе же отработает». Зоя, низкорослая, но плотная тетка, ездила на Даниловский рынок с большущей бельевой корзиной. Вместо белья высилась зелень. Меньше сотни не привожу, хвастала она. Это сколько же в сезон, считал про себя Максим. Не меньше двух тысяч. Сам он получал сто