он направлял к вентилятору, когда находил это удобным, и был уверен, что она спустится по шнуру на кровать. Может быть, целая неделя прошла бы прежде, чем змея ужалила молодую девушку, но рано или поздно она должна была стать жертвой ужасного замысла. Я пришел ко всем этим выводам раньше, чем вошел в комнату доктора Ройлотта. Осмотрев его стул, я убедился, что он часто становился на него, очевидно, с целью достать до вентилятора. Шкаф, блюдечко с молоком и петля на плетке окончательно рассеяли все мои сомнения. Металлический звук, который слышала мисс Стоунер, очевидно, происходил оттого, что ее отчим захлопывал шкаф. Вы знаете, что я предпринял дальше, когда убедился в верности моих выводов. Я, как, без сомнения, и вы, услышал шипение змеи, зажег спичку и напал на нее.
– И прогнали ее назад в вентилятор.
– А она бросилась на своего хозяина. Некоторые из моих ударов попали в цель, пробудили ее злобу, и она кинулась на первого встречного. Таким образом, я косвенно виновен в смерти доктора Ройлотта, но не скажу, чтобы моя совесть сильно страдала от этого.
Палец инженера
Изо всех дел, которыми занимался мой друг Шерлок Холмс в период нашего знакомства, только два были начаты им по моей инициативе: дело о пальце мистера Хадерли и о сумасшествии полковника Уорбертона. Последнее представляло более обширное поле для наблюдательности, но первое так странно само по себе, и так драматично по подробностям, что следует упомянуть о нем, хотя оно и не дало моему другу возможности показать свои дедуктивные способности в полном блеске. История эта много раз рассказывалась в газетах, но, как и все подобные случаи, она произвела мало впечатления на столбцах периодических изданий. Зато она сильно заинтересовала тех, перед глазами которых проходили все факты, и тайна раскрывалась постепенно, шаг за шагом. В свое время этот случай произвел на меня глубокое впечатление, которое не ослабело и теперь, спустя два года.
Дело происходило в 1889 году, вскоре после моей свадьбы. Я вернулся к частной практике и покинул квартиру на Бейкер-стрит, где жил прежде с Холмсом, но продолжал навещать его. Иногда мне удавалось даже уговорить его зайти к нам. Практика моя расширялась, и так как я жил вблизи вокзала Паддингтон, то у меня были пациенты между тамошними служащими. Один из них, которого я вылечил от тяжкой хронической болезни, постоянно восхвалял меня и посылал ко мне всех знакомых больных.
Однажды утром, около семи часов, горничная постучала ко мне в дверь и сказала, что в приемной меня дожидаются двое людей из Паддингтона. Я быстро оделся, так как знал по опыту, что случаи на железной дороге редко бывают пустячными, и пошел вниз. Проводник, мой старый приятель, вышел из приемной и притворил за собой дверь.
– Я доставил его сюда, – шепнул он, указывая пальцем на дверь. – Все обстоит благополучно.
– Кого вы доставили ко мне? – спросил я, удивленный таинственностью моего посетителя.
– Пациента, – все