дамах и благородных рыцарях, о коварных колдуньях и добрых волшебниках, но как же сложно, оказывается, в это время было с любовью вокруг меня. С любовью в пространстве совка. Как же все это теперь странно звучит…
– …когда готовили Большую советскую энциклопедию, – рассказывает писатель-фантаст Андрей Дмитриевич Балабуха[1], – дошли до тома с буквой «л» и вдруг обнаружили, что в словнике нет такого основополагающего понятия как «любовь».
Упущение, жуть! Отнеслись серьезно и заказали статью одному из крупнейших наших психологов. Получилось великолепное эссе. В редакции энциклопедии дамы множили эту статью, передавали знакомым, как величайшую драгоценность прятали в своих столах, украдкой проливая на листки нежные женские слезы.
Но если дамы восприняли благую весть любви как обещание чуда в грядущем, руководство вынуждено было решать далекие от нежных чувств задачи.
Тут же начались вопросы: а можно ли говорить об этом, тем более в столь серьезном издании? Свойственна ли любовь советскому человеку и нужна ли любовь советскому человеку вообще?
И наконец пришли к четкому решению, что любовь не нужна. Потому как за любовь могут вызвать на ковер в ЦК, а без любви не вызовут.
Гораздо позже, в 1999 году, работая над поэтическим сборником «Свидание», вышедшим в Издательско-полиграфическом техникуме и не желая ограничивать своих авторов, мы с ответственным редактором, поэтом Дмитрием Киршиным[2] просили присылать стихи о любви, заранее расширяя тему. Так как любовь бывает разная, а нам не хотелось отказывать хорошим стихам, прославляющим, скажем, лесбийскую любовь или воспевающим жестокость и радость от подчинения более сильному партнеру.
Предлагая столь щекотливую тему, мы заранее готовились к встрече с откровениями авторов и были смущены и растерянны, когда вдруг поэты старшего поколения начали в буквальном смысле слова заваливать нас текстами о любви к природе, партии и правительству.
Но еще больше лично меня поразил поэт, не сумевший отыскать в своем обширном архиве ни одной строчки о любви…
Астма
Не люблю себя больной. А в детстве болела невероятно много, и болезни все такие, от которых не отмахнешься на раз.
Одна из таких болезней – бронхиальная астма. Она прицепилась ко мне с годовалого возраста и с тех пор преследует, то нагоняя и садясь на шею, то отставая на месяцы и годы.
Я не помню, когда именно впервые встретилась с этим страшным заболеванием, поскольку дети в этом возрасте мало что помнят. Так что невольно сложилось ощущение, что астма была всегда. Нет, она не стала второй натурой, наверное, это было бы уже слишком. Но и сказать, что в ее поведении для меня сейчас сокрыта какая-нибудь тайна, что она еще способна меня удивить… нет, пожалуй, что нет. Родители тоже не делали из моей болезни большой трагедии: подумаешь, ерунда какая, кто-то чихает от тополиного пуха, у кого-то аллергия на морепродукты, а вот мне порой не хватает воздуха. Рутина.
Иногда я пыталась