для тебя ничто, верно, Люк? Мы здесь для твоего удобства – перепихнуться, поиздеваться, использовать и переступить через нас. Мы для тебя как одноразовая посуда. Ты думаешь, что неприкасаем, что тебе все сойдет с рук? Подумай еще, Люк.
Следующее:
Что они скажут о тебе на твоих похоронах, Люк? Попрощайся со всеми, конец близок.
Последнее сообщение было отправлено несколько дней тому назад.
Иду за тобой, Люк. До скорого.
Так это женщина? Выходит, он знал уже несколько месяцев, знал и ничего ей не сказал, даже словом не обмолвился о сообщениях. Интересно, имел ли Люк представление о том, кто она. Уж ей-то было известно о нем многое – имена родителей, место работы, почти каждый его шаг. Была ли она тем человеком, кто взломал их квартиру, подбросил снимки, письма? В голову закралась совсем уж сумасшедшая мысль, что все происходящее – розыгрыш. Кто-то из его друзей решил сыграть с Люком изощренную шутку. Но тогда где же Люк, где он? Иду за тобой, Люк. До скорого.
Клара пребывала в глубокой задумчивости, когда звонок домофона разрезал тишину; она подскочила от неожиданности и страха.
3
Мы очень долго ждали ребенка. Годы и годы. Врачи не могли нам объяснить. Не находили ни одной причины, почему у нас с Дагом ничего не получалось. «Бесплодие неясного генеза» – единственное, что нам сказали. Кажется, создать семью легко, но если потом тебя лишают ее, крадут будущее, о котором грезил, – это похоже на смерть. Я всегда хотела быть матерью. Когда школьные друзья шли учиться в университет или находили работу в центре Лондона, я знала, что это – не мое. Я не стремилась делать карьеру, покупать большой дом или иметь много денег. Мне хватало нашего коттеджа в деревне, где я выросла, строительного бизнеса Дага. Я лишь мечтала о детях, как и Даг.
Обычно я встречалась со своими бывшими одноклассниками, когда они приезжали в деревню на праздники. Я понимала, что была для них женщиной без амбиций, одетой в вещи, купленных на рынках, видела в их взглядах недоумение – или намек на превосходство, когда они осознавали мое нежелание походить на них. Меня это не волновало. Я знала, что буду счастливой, когда моя мечта осуществится.
Год за годом, женщина за женщиной… ситуация начала меняться. Они начали меняться. К тридцати годам то одна, то другая стали приезжать на выходные с младенцами на руках. К тому времени я пыталась забеременеть в течение нескольких лет, многие, многие месяцы глотала разочарование, но ничего меня так не ранило, как этот бесконечный парад детей девушек, с которыми я когда-то ходила в школу.
Потому что я видела по лицам, как это переменило их. Как буквально за одну ночь все, что определяло смысл их существования – красивые шмотки, карьера, удачливые мужья – вдруг отошло на второй план в сравнении с тем, чем они сейчас обладали. И это были не физические изменения, не пятна молока на одежде и не утомленные лица, не усталость от навалившейся ответственности, не принадлежность к некому новому сообществу и даже не материнская преданность, которую