и замкнутого пространства.
И он не ушел. Не отпуская ее руки, присел рядом с лежанкой. Патрисия даже и не надеялась на такое, и благодарно замерла. Словно она оказалась в гостях у бабушки – ну ладно, пускай у дедушки, и он только что прочитал ей сказку, и послушно остался дожидаться, пока любимая внучка заснет. А внучка-то эта совсем не индиго, потому что плевать ей на то, что усталый дед сидит тут и караулит ее сон, главное, что ей теперь удивительно спокойно… и все смешалось, и какой-то голос что-то тихо и монотонно говорит в ее голове – может, поет колыбельную? «Это напиток так действует?», – спросила она словно у самой себя. «Я помогу тебе уснуть», – откуда-то издалека ответил голос в ее голове.
«Наверно, я все-таки сильно достала его сегодня», – успела подумать она перед тем, как совсем отключиться.
Глава 4. Синий сад и белая кожа
Ее сумка со всеми вещами осталась в селиплане. Это была первая мысль, с которой Пат проснулась – очень дельная мысль. Сумка, а в ней – прекрасный многофункциональный фонарик с запасом на три тысячи часов. Не говоря уже о зубной щетке и смене белья.
Эх, будь с ней вчера этот фонарик, она не стала бы хватать за руки совершенного чужого ей чело… ну то есть илянина, в каком бы он возрасте ни был. Ну, по крайней мере после того, как он вернул ей обычное зрение. Ей стало стыдно.
Дора Кетлерена, разумеется, рядом не было. Тьма, однако, оказалась не столь кромешной, как ночью, немного тусклого света поступало из прохода, свидетельствуя о наступлении утра и позволяя оценить размеры каморки. А значит, в главной пещере должно быть еще светлее. На чем она спала, она так и не разглядела. Интересно, что тепло шло от ее нового одеяла снизу вверх, и ей даже не пришлось накрываться. Патрисия самостоятельно посетила санузел, еще раз оценив все его удобства, и только потом объявилась в главной пещере.
Ученого она не застала, но твердо решила доверять ему и не тревожиться. Свет с избытком поступал сюда из открытого, ничем не завешанного входа, и еще откуда-то сверху. Кроме того, что из дальнего конца пещеры выходил еще один коридор, но Патрисия не рискнула туда заглянуть. Она стояла и осматривалась.
Пещера представляла собой довольно просторное помещение, не меньше пятидесяти метров в квадрате. Вот и «скамеечка», на которой она сидела – длинный темный камень вдоль одной из стен. На камне стояло множество разных предметов, и он напоминал больше полку, чем сиденье.
А потолка не было вообще. Высоко-высоко, вне всякой досягаемости, находился естественный свод песчаного цвета. Каменные спирали, подымаясь все выше, превращались в искривленные овалы разной формы и размеров. Но на самом верху потолок не заканчивался, Патрисии он напомнил кривой дымоход, завернутый вбок и вверх, по форме – как громадный колпак гнома. Она предположила, что, если каким-то чудом подняться к потолку и заглянуть в этот проход, почти сразу увидишь открытое небо – по крайней мере, свет лился как раз оттуда. Интересно, не заливает ли