далеко от обрыва. Ее вдруг охватило спортивное возбуждение. В конце концов, чего она расклеилась – она в прекрасной физической форме. У нее никогда не было проблем на физкультуре, все считали ее очень спортивной девушкой. Подумаешь, подъем!
Пат не смогла бы объяснить себе, чем падение с высоты третьего этажа по последствиям отличается от падения в бездну, но в ее представлении они определенно отличались. К тому же вчера она отпраздновала труса по всем статьям вместо того, чтобы показать себя с лучшей стороны, позорно истерила и молила не бросать ее. А ведь она не какая-нибудь дамочка из блони, она, она…
– Я здесь тоже залезу, – сказала она уверенным голосом.
Кетл внимательно посмотрел на нее, и она почувствовала, что краснеет. Патрисия снова подняла голову вверх и бесстрашие ту же начало покидать ее. Но отступить она уже не могла. Она вспомнила, что он видит ее эмоции – вообще, это безобразие, подсматривать! – и постаралась спрятать страх. Похоже, у нее получилось, потому что Кетл спокойно кивнул.
– Только без корзины, – добавила она быстро.
***
Кетл прицепил корзины к подъемнику и потянул за нужную веревку, быстро подняв их – корзины зависли на самой верхней точке. Потом поднялся сам и затащил корзины на платформу. Землянка ждала внизу, чтобы начать подъем, но он сделал ей упреждающий знак и спустился сперва обратно. Он чуть было не забыл про больное дерево, как он мог?
Паттл Исия ухватилась за веревки, и Кетл отошел, чтобы не мешать. Он сделал вывод, что неуверенность при передвижении она испытывает не всегда, а только при отсутствии света и зрения. Кроме того, земляне, как он убедился, слишком быстро теряют энергию, но за ночь энергия возвращается, поэтому не стоит судить по ее вчерашнему состоянию.
Землянка сказала, что сможет подняться по лестнице, и она больше не просит о помощи. Правда, ему показалось, что в ее цвете мелькнули и скрылись желтые краски страха, но это могло относиться к чему угодно – она не умеет скрывать эмоции, но не обязана выражать их вслух. А он не должен распрашивать ее. Ведь они договорились вчера, что о любой нужде она скажет сама.
Паттл Исия начала подъем, уверенно и быстро, а Кетл вернулся вглубь сада. Он шел, пытаясь расслышать привычный жалобный зов – но дерево молчало, и это его испугало. Не потому ли он чуть не забыл о нем, что оно не звало его так, как обычно? Раньше дерево буквально кричало о своей боли, и он первым делом подходил к нему и подолгу лечил, отдавая столько энергии, сколько возможно. Кетлу так хотелось помочь, что приходилось даже останавливать себя, чтобы не оказаться на невозвратном пути… И вот вчера ему показалось, что кризис пройден. Он ясно видел, как соки снова потекли из корней дерева, слышал, как оно снова открылось светилу. Возможно, дерево молчит, потому что больше в нем не нуждается, но все равно надо проверить, и…
Кетл остановился, словно его поразили в самое сердце. Дерево было мертво. Мертво так, что никакая энергия,