потому что сам по старческой немощи… Зачем же тогда женился? Что ему проку в молодой жене, если и женой-то ее сделать должен другой…
И вдруг Виданка вскрикнула. Мысли сами бежали по событиям той ночи – к их возможным последствия… или ожидаемым…
– Он хотел, чтобы она понесла! Родится у нее дитя, и будет ему наследник! Случись такое, люди бы решили, что князь-то «под лавкой прилег»[14], а жена дите нагуляла с отроком каким пригожим. А теперь бояре видоки – сам князь, чарами помолодев, с женой был, дитя законное…
– Тресни тя Перун!
Рысь вдруг рухнул на колени и ударил кулаками по земле. Потом со всей силы приложился об нее головой.
– Да что ты? – Виданка всплеснула руками, не решаясь его тронуть. – Землю-то почто бьешь? Она ответит – костей не соберешь!
– Я ему сына сделал, а сам с пустыми руками остался! Леший тебя дери, хрен старый, волк тебя ешь! Кабы тебя свело и скрючило! Чтоб тебя удавил тот сын, какого я тебе сделал!
Виданка закрыла уши руками, словно желая перед лицом земли и неба отстраниться от этой брани. Все-таки он надеялся. Надеялся, что Етон или усыновит его, или признает родным сыном и оставит все ему. Как тем витязям, которые тоже не имели ни отца, ни матери, ни рода, но, женившись на прекрасной деве, получали во владение целые страны. Однако ж старик сплел замысел похитрее. И Рысь послужил ему послушным орудием, не понимая цели.
И что теперь, думала Виданка, глядя, как Рысь лежит на земле лицом вниз, припав к груди той единственной матери, что у него в жизни была? Если окажется, что замысел старика удался, княгиня понесла, если у Етона появится ребенок и бояре подтвердят его законность…
Етон-то сможет гордиться: на девятом десятке лет, когда никто уже того не ждал, он преодолел проклятье Вещего и пятьдесят лет спустя восторжествовал над давним хитроумным недругом. Но Рысь? Шестнадцать лет Етон растил его, в глубокой тайне, но с истинно отеческой заботой – ради одной-единственной осенней ночи? А с первыми проблесками зари, на Вальстеневой могиле вернув Етону свадебный кафтан и старый науз, Рысь стал более не нужен?
Было чувство, что длинное сказание о трудных задачах, долгих поездках и удивительных свершениях хитрый кощунник вдруг завершил, едва спев первые десять строк.
Но зачин у этого сказания был долгий – шестнадцать лет. Та княгиня молодая, что теперь, возможно, уже несет во чреве нового князя плеснецкого, едва сама успела родиться на свет в те дни, когда Етон впервые увидел ничейного мальчонку с бойкими глазами.
Теперь это был мужчина – сильный, отважный, острожный, как волк, с дикой душой, но не приученный отступать. Его уже нельзя так же просто завернуть в овчину и увезти из этого сказания, как Думарь когда-то увез его из Гаврановой веси. Теперь у него есть свои желания и цели, и он так просто от них не откажется.
«Хорошо ли ты подумал, княже?» – мысленно спросила Виданка. А может быть, старческий рассудок, создавший этот хитрый замысел, кое-что упустил из виду?
И чем теперь кончится это странное сказание, не угадает даже самый мудрый кощунник.
В самый