взгляд Бобби, Макс обернулся к нему. Бобби улыбался широко и добродушно.
«Странный тип, – подумал Макс. – Жаль, Роджера нет – как психиатр он мог бы заинтересоваться его поведением».
– Сдается мне, Энни ничего не говорила вам о себе, кто она и откуда. Когда человек убегает из дома сломя голову и прячется неизвестно где – ясно, он ничего о себе не скажет. Так как, много вы о ней знаете? – Бобби на глазах терял свое добродушие.
– С какой стати она должна передо мной отчитываться? – парировал Макс.
– Должна – не должна! Скажи, ты с ней трахался, да? Ну ясно, трахался! Она со всеми мужиками подряд трахается, у нее не заржавеет!
Макс выскочил из-за стола и навис над Бобби.
– Ты что себе позволяешь?! Мужик! Какой ты мужик?! Нормальный мужик никогда не будет так говорить о женщине, да еще когда рядом другая.
– Рядом, говоришь. – Бобби с туповатым видом посмотрел вокруг.
– Какого рожна тебе надо? Энни послала тебя куда подальше, а ты все никак не успокоишься?
– Ну, не скажи! Эта девка – сущий огонь! Чего только она у меня не вытворяла!
– Какого черта ты все это несешь?!
– Так о тебе забочусь, парень! Ты – такой джентльмен, просто уухх! Зачем тебе девка «б/у»?
Макс схватил Бобби за плечи и наклонил его вместе с креслом почти до пола. Передние ножки кресла зависли в воздухе. Бобби пытался вырваться, хватался за рубашку Макса, ему даже удалось ударить Макса ногой в живот.
– Только скажи еще раз что-нибудь об Энн, – зарычал Макс, – я тебя по стене размажу. Последний раз тебя спрашиваю, какого рожна тебе здесь нужно? Зачем лезешь к Энни? Она никогда ни слова ни о ком дурного не сказала.
– Ты посмотри! Как она тебя завела! Так вот, Энн – моя первая женщина. Но это – моя проблема. И что она сейчас меня видеть не хочет – тоже моя проблема.
– Так вали отсюда, раз она тебя знать не хочет!
– А это мы еще посмотрим. Я уйду, когда мне надо будет. Энн Дьюгон должна мне кое-что. Не все в этой жизни можно исправить – но попробовать-то можно.
Макс начал медленно поднимать Бобби вместе с креслом, но тот не унимался.
– Тебе бы переспать с ней, когда ей было шестнадцать. Вот это была штучка!
– Тринадцать лет прошло, а ты все не уймешься? Забудь о ней и живи спокойно. – Макс снова опустил кресло.
– Да я живу спокойно. И неплохо живу. Но мне нужно уважение, немного респекту. Я страдал из-за нее. Было время, я ей помог – да что помог, я ее спас! А она тут как сыр в масле катается, а от меня нос воротит! – Бобби перешел на крик. – Вся моя родня была против нее. Они мне так и не простили, что я с ней путался. Она – порченая, ты понял!
Макс почувствовал, как злоба душит его. Сейчас он размозжит этому ублюдку голову.
– Да, она порченая! – кричал Бобби. – Порченая, но я все равно хочу ее вернуть! Я ей все прощу и приму ее назад. Она была ребенком. А взрослые вмешались – я, конечно, и сам был уже взрослым, – но мне не дали быть с ней.
– Ты что такое говоришь? Ты был с ней, когда ей не было