ушел к себе.
– Я понял, – упавшим голосом сказал тогда Хосе. – Он сделает куклу и будет втыкать в нее иголки, чтобы мы выполняли все его желания.
– Нет, не так, – впервые со дня приезда услышал я голос Виктории. – Кукла будет нужна вам самим, чтобы помогать в обучении.
– Откуда ты знаешь? – неприязненно глянула на нее Мари.
– У меня уже есть, – спокойно ответила Виктория и, достав из нагрудного кармана платья готовую куклу, показала нам.
Человечек был симпатичным. С черными глазками и аккуратными стежками по бокам. К голове был пришит пучок темных волос.
– Можно посмотреть? – я протянул руку.
– Нет, нельзя, – Виктория убрала куклу в карман. – Другим нельзя.
На следующий день бокор вручил мне чучело человечка, искусно сплетенное из сухих трав и листьев, и иголку с мотком ниток.
Когда, провозившись почти весь день, я, наконец, обшил чучело холстом, он сам воткнул щепки с разноцветными головками в голову и тело куклы.
– На каждое действие – свое расположение щеп, – пояснил неандерталец. – Сначала я буду тебе показывать, потом ты сам…
Отец Матиас закончил бубнить проповедь и вышел из-за амвона. Йоруба дружно опустились на колени, опершись на приступки сидений, и принялись хором читать молитву. Когда прозвучало финальное «Omen» и все снова уселись на скамьи, к амвону величаво подошел хунган.
Высокий и тощий, он принялся страстно декламировать речь на йоруба, яростно размахивая руками и вызывая одобрительные возгласы со скамеек. Отец Матиас, сидя на кафедре, благосклонно улыбался. Спустя пятнадцать минут под восторженные крики деревенских хунган закончил пламенную речь и, загремев сиденьями, люди потянулись на выход, негромко постукивая в барабаны и хором напевая. За толпой местных вышла мамбо, прихватив с алтаря своих божков.
Открывая дверь в комнату, я заметил последней в дверях молельного зала Викторию, опустившую голову и устало переставлявшую ноги.
Глава третья
Степан и Ольга оставили в квартире противное и липкое ощущение грязи, призрачный запах которой Василий чувствовал еще в течение нескольких часов. Он бесцельно слонялся по скрипящему паркету и пинал отставшие куски линолеума в коридоре и на кухне. Безуспешно пытался понять, почему какой-то проходимец смог так его загрузить бредовой и иррациональной информацией, которую он не был способен критически и адекватно оценить. Кукла, оживший мертвый младенец, письмо от бабушки с того света. Василий отчетливо помнил: все, что говорил Степан, воспринималось как нечто реальное и даже интересное. Более того, глубоко внутри росло острое чувство любопытства и предвкушение чего-то необъяснимого и интригующего…
Эта Ольга, которую можно включить и выключить…. Бред… Может, мошенники?.. Тратить такой талант на него?.. Не олигарх, не шпион… Что-то подсказывало, что все услышанное – правда, пусть и не полная, но значительная часть…