выскользнул наружу. Неандерталец вынес из-за столба большую каменную чашу с тлеющими углями и поставил перед Викторией. Снова схватил ее за волосы, поднял голову и принялся выкрикивать в лицо грубые, лающие фразы. Виктория начала выть. Сначала тихо, но затем все громче и громче, пока вой не заполнил все помещение.
Я попытался закрыть уши, но звук проникал сквозь сомкнутые пальцы, вызывая дрожь во всем теле. Хосе сполз со скамьи, глаза его начали закатываться. Мари обхватила голову руками и нагнулась к коленям. Ее заметно трясло. Неандерталец громко прохрипел какую-то галиматью и поднял вверх правую руку с зажатой в кулаке куклой. Взревев, бросил куклу на угли, и та вспыхнула ослепительным пламенем.
Вой внезапно стих, и изнутри тела Виктории низкий рычащий голос выплюнул длинную фразу в лицо бокора. Тот отшатнулся. Виктория опустила руки и повалилась на пол…
– Ты! – громко закаркал бокор, указывая на меня пальцем. – Тащи носилки, живо! И фонари!
Пошатываясь на бегу, я выскочил наружу и бросился к лазарету, увязая в мокром песке.
– Ния, Ния! – начал орать я, еще не добравшись до палатки. – Носилки! Быстро!
Испуганная Ния, пытаясь вытащить наружу тяжелые носилки, зацепилась за брезентовый полог и упала, вскрикнув от боли.
– Фонари? Где фонари? – продолжал кричать я, вцепившись в обрезиненные ручки носилок.
Всхлипывая от боли и страха, Ния на четвереньках заползла внутрь и достала из-под кровати три налобных туристических фонаря. Я продел эластичные ремни через руку и торопливо потащил носилки к хунфору.
На полу, в слабом свете догорающих свечей лежала Виктория, на ней сверху сидел бокор. Коленями он упирался в ее бедра, а обеими руками прижимал голову женщины к полу. Ступни ног Виктории мелко тряслись. Мари и Хосе растерянно стояли рядом.
– Одевайте фонари и укладывайте ее! Быстро! – пролаял бокор и слез с лежащей.
Я подхватил скользкие трясущиеся ноги, Мари и Хосе вцепились в плечи и спину. С трудом мы затащили невероятно тяжелое тело на носилки.
– Алек! Хосе! Несите! Мари, иди рядом и следи, чтобы не билась головой! – распорядился бокор и быстро вышел наружу.
Подняв Викторию, мы поспешили за ним. Темнота была настолько плотной, что почти полостью поглощала свет мощной лампы на моем лбу. Я шел сразу за неандертальцем. Позади, тяжело дыша, тащил свою половину носилок Хосе. Когда питекантроп свернул в сторону посадок, я подумал, что мы несем Викторию в его первобытную хижину, но уродливое строение осталось позади справа, и я с ужасом осознал, что он ведет нас в джунгли. В лес, куда даже днем отчаянно боялся заходить.
Меня тряхнуло так, что я остановился. В низу живота противно заныло.
– Вперед! Вперед! – злобно прохрипел бокор, сверкнув вытаращенными глазами.
Сжав зубы, я заставил себя двинуться дальше. За спиной спотыкался Хосе, невнятно читая какую-то молитву.
Из-за прошедших ливней тропа, по которой мы шли, была скрыта водой, достигавшей