то все это мне было сказано нашим неандертальцем и Матиасом. Я и не знала, что они всем разное говорят.
– Ну… Может быть, ты и права, – произнес я, смущенный ее миролюбивым тоном. – Да и Хосе, по моему, тоже ни черта не понимает.
Появившаяся со сковородкой жаркого Клара внесла оживление за наш стол. Жозеф мгновенно очнулся и, сглатывая слюну, первым протянул тарелку.
Парню я искренне сочувствовал. Формально у него в миссии была комната, однако ночевать в ней ему доводилось нечасто. В основном он курсировал между деревней и Браззавилем по хозяйственным делам или с поручениями Матиаса. Сейчас Жозеф ожесточенно расправлялся с огромной порцией мяса, будто старался наесться впрок. В городе ему предстояло жить в грузовике, питаясь засохшими булочками и растворимым кофе. Нормальная еда в Браззавиле была по карману только обеспеченным людям и туристам.
Когда Клара убрала со стола посуду и поставила термос с кофе, в столовую заглянул уже готовый к поездке святой отец с пухлым портфелем в руках.
– Жозеф, заводи, – приказал он водителю и, посмотрев на меня и Мари, добавил: – Не забудьте – сегодня в деревне церемония. И Хосе пусть идет, хватит ему отлеживаться.
Церемония. Так Матиас называл шаманские пляски, которое проводили йоруба в деревне.
– Так ведь бокора нет, – попробовал я возразить. – Курицу некому резать.
Матиас зачем-то глянул на свои золотые часы.
– Не беспокойтесь, – усмехнулся он. – Бокор появится. Сегодня особый случай. Всем обязательно присутствовать. Ты, Алек, ответственный.
Сказал и с достоинством вышел. Снаружи донеслось тарахтение двигателя.
Настроение сразу испортилось. Нам полагалось время от времени присутствовать на обрядах вуду, которые проводили хунган с мамбо для деревенских. Никакого смысла в этих представлениях я не находил. Матиас в первые же дни выдал нам распечатанные на принтере брошюры с перечнем всех духов лоа и символами, которые им соответствовали. Я пытался, конечно, запомнить хотя бы несколько, но вся эта чепуха просто не держалась в голове. Хорошо еще, что он не устраивал экзаменов по этому первобытному предмету.
Мари, напротив, очень быстро разобралась во всех духах лоа и с удовольствием служила ходячим справочником. Однажды она обмолвилась, что почти год прожила с каким-то парнем в Новом Орлеане, где подобные церемонии считаются обычным делом. У меня сразу возникло мнение, что припадки одержимости, которые приходилось наблюдать на ритуалах, были очень близки ее наркоманской натуре. И я был совершенно уверен, что все виденные мной конвульсии и вопли были следствием принятия галлюциногенов или еще какого-нибудь дурмана.
Присутствовать на деревенских мистериях было полнейшим мучением. Тем более что я не был способен отличить одного вселяющегося в человеческое тело духа от другого. Мари всегда подсказывала мне и Хосе, кого именно сегодня вызывают. Я же не видел никакой разницы между духами плодородия или хорошей погоды. Одержимые всегда бесновались одинаково. Мари говорила, что